Разделавшись с двумя заказами, Дима посмотрел адрес третьего в накладной и ощутил, что не может дышать. В одно мгновение возникший в горле ком заполнил собой всё пространство, полностью перекрыв кислород. Сердце бешено заколотилось в груди, словно он только что на скорость поднялся на десятый этаж по лестнице. С усилием вздохнув, он ещё раз внимательно прочёл адрес и осознал, что ему не померещилось. В голове мелькнула мысль вернуть заказ в офис, но это казалось откровенной глупостью, которую бы пришлось как-то объяснять Палычу, а этого совершенно не хотелось делать. Спустя несколько минут размышлений Дима решил всё же везти заказ, теша в душе призрачную надежду, что дверь ему откроет не тот человек, о котором он думал. Беспощадность действительности стала очевидной в тот момент, когда в ответ на очередное нажатие своего пальца на кнопку звонка Дима из-за двери услышал давно знакомый и, казалось, навсегда забытый голос, торопливо пробормотавший: "Иду-иду-иду".
Голос ничуть не изменился за те шесть лет, что он не слышал его, словно их и не было. Казалось, что сейчас дверь откроет совсем юная стройная девушка с крашеными в огненно-рыжий цвет волосами, озарив его восторженным взглядом и открытой улыбкой. У Димы вновь перехватило дыхание и внутри словно всё сжалось и замерло в ожидании чудовищной силы удара, после которого невозможно оправиться. В этот момент щёлкнул замок, дверь приоткрылась. Хозяйка квартиры лишь бросила: "Сейчас, минутку, пока проходите", – и спешно удалилась в сторону кухни, откуда доносился приятный аромат. Он помнил расположение комнат, словно был здесь вчера, хотя всё выглядело иначе: другие обои, другая мебель, другое освещение. Дима внимательно рассматривал вернувшуюся в прихожую хозяйку, едва узнавая в ней свою бывшую. Ксения слегка пополнела, что придало ей женственности и отпустила волосы, кудрями спадавшие на её плечи, укрытые лёгким халатиком, который нисколько не сковывал уверенные, но при этом плавные движения. Всё её поведение излучало почти осязаемую мягкость и теплоту, делая само пребывание рядом с ней удивительно приятным. Все тревоги, сопровождавшие Диму по дороге сюда в одночасье развеялись, сменившись абсолютной уверенностью в том, что он будет принят, как только она его узнает и, возможно, даже есть шанс попробовать восстановить то, что было некогда разрушено до основания. По крайней мере сейчас он желал этого больше всего на свете. Дима был поражён, что уже давно не вспоминал Ксюшу, но теперь явно осознал, насколько сильно по ней соскучился. Когда он, изрядно осмелев, собрался начать разговор как старый знакомый, из комнаты раздался звук падающего на пол небольшого предмета, сопровождавшийся детским плачем. Ксюша, моментально потеряв интерес к заказу, поспешила проверить, всё ли в порядке. “Ты погремушечку уронил, мой лисёнок? Кто тут плачет, кто так расстроился? Сейчас мама освободится и пойдём с тобой гулять. Да, гули-гули пойдём”, – Дима остолбенел, не веря своим ушам, улавливающим звуки радостного гуления малыша в ответ на мамины фразы. Ему с трудом удалось побороть возникшее желание заглянуть в комнату, где происходит забавный диалог. В голове не укладывалось, что прошло столько времени с момента их разрыва, что Ксюша уже успела стать матерью и, скорее всего, замужем. Состояние шока постепенно сменялось разочарованием, а надежды на возобновление общения с бывшей таяли на глазах. Дима понимал, что эти надежды возникли далеко не сегодня, они таились где-то глубоко в его душе все эти годы, гонимые прочь как заведомо ложные, но всё же сохранившиеся несмотря ни на что. Проверив заказ, Ксюша произнесла: