– Я схожу, – ответила девушка.
– Ты новенькая, понаблюдай пока. Присмотрись. Я сама приведу. Они же, подопечные наши, такие непредсказуемые. Терпение нужно и понимание, чтобы тут работать. Иначе никак.
– Тётя Аида. А зачем вообще во дворе лечебницы остановка? Нельзя разве было обычную беседку поставить? Ведь сюда никогда не приедет никакой транспорт. Бессмысленно как—то.
– Это для тебя бессмысленно. – строго отозвалась собеседница. – А для них очень важно! Для таких вот одиноких стариков это своеобразный портал в прошлое. Да и нам спокойнее. Вот надумают уйти, увидят остановку, присядут. И сами найдут тут пункт назначения, и мы знаем, где их искать.
Ладно, пойдём со мной, поможешь нашу беглянку в палату проводить. Скажем ей, что автобуса сегодня не будет.
– А что скажем завтра?
– Запомни, дочка, – тётя Аида вздохнула и, немного помолчав, продолжила, задумчиво глядя куда-то вдаль, – у этих одиноких стариков, потерявшихся во времени, нет завтра. У них нет даже сегодня. Единственное что у них осталось, ради чего они живут и что всё ещё им дорого – это «вчера». И они всегда будут ждать автобус, который отвозит туда… с такой вот последней остановки.
…..
Небольшая дорожная сумка с вещами стояла у двери. Осталось только найти розовый жакет, тот самый….
Кот смотрел мимо
Кот лежал, поджав под себя все четыре лапки, и отрешенно смотрел мимо.
«Мимо чего?» —наверняка спросите вы.
Мимо всего, как умеют смотреть только коты.
Накрапывал мелкий дождик. Проносились, шурша колёсами по влажным мостовым, автомобили. Подъезжали большие автобусы, выгружали из безразмерного чрева недовольных людей, и, глотая новую партию, тяжело отъезжали прочь.
А кот лежал под скамейкой, защищенной стеклянным навесом автобусной остановки, и внимательно смотрел мимо.
Город погружался в сумерки.
Люди возвращались с работы домой, и их на остановке становилось все больше.
Пятилетнему пацану надоело спокойно стоять в ожидании транспорта, и он затеял только ему одному понятную игру, пытаясь пнуть кота носком ботинка. Не по-настоящему, не касаясь и не причиняя особого вреда, но все равно это было нехорошо.
Все знали, что это нехорошо.
И люди вокруг, и кот, и даже сам мальчик.
Потому что периодически он поднимал глаза на чужих взрослых, смотрящих на него неодобрительно, и специально с еще большим энтузиазмом топал и устрашающе задирал ногу.