Две тысячи лет слова Христа будят человечество: греют одних и обжигают других; сегодня утешают – завтра тревожат. И как две тысячи лет назад отходили от Него слушатели, не могущие вместить всей глубины этих слов, так и сегодня многие покидают Его Церковь в смущении.
Никто не может знать, не окажется ли он завтра в числе отошедших.
Люди приходили к Нему и уходили от Него. Сладость слов влекла, а строгость требований отталкивала. То могущественное влечение, то неожиданное отталкивание. Постоянная атмосфера сомнений: «От Назарета может ли быть что доброе?»
Привязывало к Нему что-то невысказанное, нелогичное, как у вопрошающего Андрея: Равви, где живешь? (Ин. 1: 38). А отталкивало что-то холодное, умное, рожденное книжным знанием: Не от Бога этот человек, потому что не хранит субботу. Или: Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк (Ин. 7: 52).
Так или иначе, за Ним шли и вокруг Него толпились, чтобы через малое время те же, что толпились недавно, возмущались, негодовали на Него, вплоть до криков «Распни!».
То к Нему, то от Него. Так и мы живем. Он то убаюкивает простотой и доступностью, той ласковостью друга, которую так любят протестанты. То вдруг Он заставляет оцепенеть и испугаться. И броситься затем на колени, как это было и перед Его арестом.
И когда сказал им: «Это Я» – они отступили назад и пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Тогда воины, и тысяченачальник, и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его (Ин. 18: 5–12).
Упали. Поднялись. Спросили. Связали. Повели мучить. И так постоянно.
Он любит, но Он не льстит. Больше никто не умеет так любить, но вместе с тем никто более, чем Он, не презирает притворство и мнимую добродетель. Для Него человек, гноящийся от грехов, но честный в криках боли и раскаяния, лучше мнимого праведника. И Он знает, что земля сердец в основном состоит из мест каменистых и мест, заросших терновником. Однако Он сеет. И там, где семя не находит глубины, оно восходит быстро и быстро увядает.
Люди приходят и люди уходят. Вначале им кажется, что они уверовали полной верой. Учитель! Я пойду за Тобою, куда бы ты ни пошел (Мф. 8: 19). Но Он же знает, что человек ищет славы, а не подвига. Славы и почета, а еще – комфорта и безопасности. Поэтому говорит в ответ о том, что Ему негде главу приклонить и жизнь Его более безбытна, чем жизнь птиц небесных и лисиц. Надо полагать, что после этих слов проситель огорченно удалился.