могла усиливаться в несколько раз. Правда, это также во многом зависело от силы чародея.
Любое сильное чародейство, как, впрочем, и любой другой силы, тождественно внутреннему источнику, которое им и питается. Вот только в случае повышенной силы заклинатель ощущал, как его пронизывает его же магия с ног до головы, что способен выдержать не каждый. По этой причине контакт с богом использовали только наследники, коих всего было трое. Искрит, видимо, знал некоторые секреты касательно этого.
Источник у чародеев находился внутри черепа – в точке строго между глаз. Внешне он никак не проявлял себя. После начертания руны юный чародей тут же почувствовал резкую щекотку, которая продлилась не более секунды и перешла в сумасшедшее давление, распространившееся по всей черепной коробке. Этой бешеной силы Искрит всегда боялся, поэтому и использовал только в самых опасных ситуациях, а перед Сарой он не хотел ударить в грязь лицом. Энергетическую стрелу, нагрянувшую после, он вытерпел стойко и мужественно. Она чуть не оторвала ему голову от тела – по крайней мере было такое ощущение – спустя миг он уже парил над головами пары десятков чародеев, прошедших предварительное испытание.
В этот краткий миг юноша опустил глаза вниз и посмотрел на песок – о каким же черным был этот песок, не иначе, как олицетворение внутреннего мира Сары – темная и загадочная, что подчеркивал этот синий ободок в виде жаркого огня. Именно такой и видел ее Искрит. Да что там Искрит – все ее такой видели, но открывалась она далеко не каждому, отсюда и данные ей эпитеты.
Юный чародей продолжал парить в воздухе над полем для тренировок. Двадцать четыре прочих бойца находились в постоянном движении, не отнимая ступни от песка, словно кошки в поисках добычи, но таковой пока не наблюдалось, а главная кошка лицезрела за всем этим с пьедестала, расположенного фронтально относительно стадиона испытаний. Такое плавное «покрадывание» способствовало успокоению зыбучего песка в ожидании предполагаемого врага. Для Искрита с точки его обозрения это выглядело как бесчисленное множество замысловатых узоров, напоминающий, как ни странно, бесконтрольный поток мыслей у него в голове. Да, они практически никогда не оставляли его в покое и в такие щепетильные моменты лишь усиливали внутренний балаган.