Тот день, когда всё началось, не задался с вечера. До полуночи под окнами горланили и ржали обпившиеся энергетиками малолетки. Потом захрапел сожитель, он же хозяин квартиры, Гришка. Утром лил дождь. Болела голова. Еле встала после третьего будильника. Не завтракав, побежала на работу. На улице сообразила, что забыла зонт. Добежала до остановки, впихнулась в автобус. С соседних зонтов на ноги стекали струйки холодной воды. Аккуратные владельцы, держали их подальше от себя. Из окон дул холодный ветер. Да еще ему помогал кондиционер, непонятно почему не выключенный водителем. На остановке еле продралась сквозь толпу желающих влезть в автобус. Выдохнула. Дождь почти закончился. Под грязной мелкой лужей не увидела водосточную решетку, каблук угодил в неё, по инерции сделала шаг. Нога подвернулась, вскрикнула от боли, упала. Поднялась, еле доковыляла до кафешки, в которой работала. Нога опухла, ныла, болела. Каблук почти отвалился. Кожа на нем ободралась. Переобулась в удобные кроссовки. Опухшая нога без шнуровки с трудом, но влезла. Отдышалась. Пришла в себя. Сделала кофе. Откусила круассан. Горячий кофе и сладкая булочка начали успокаивать, боль утихать. Увидела содранную коленку. Пшикнула на неё антисептиком, высушила бумажной салфеткой, залепила пластырем.
В кафе, грохнув дверью, влетела хозяйка. Первой, кого увидела, была Татьяна. На неё и заорала. Просто так, бессмысленно, чтобы выплеснуть мерзость и стервозность, переполнившие натуру. Татьяна хотела сдержаться, но фитиль запылал и ответила. Да так, что хозяйка на секунду заткнулась, а потом швырнула в неё подвернувшуюся тарелку. Тарелка просвистела в сантиметре от головы и разбилась о стену. Наступила мертвая тишина. Каждый подумал: хорошо, что в переносном смысле «мертвая». Татьяна встала, доковыляла до кассы, вытащила из стола давно написанное, на всякий случай, заявление, стараясь не хромать, подошла к хозяйке. Шлепнула листом о стол.
– Расчет, трудовую и медкнижку немедленно!
Хозяйка поняла, что вляпалась. Молча ушла в кабинет, прогремела ключами от сейфа, прошелестела бумагами, вернулась и шлепнула о тот же стол книжками. Потом отсчитала, так чтобы официантки и повар видели и слышали, крупные хрустящие новизной бумажки. Сказала: «Не задерживаю!».
Так Татьяна оказалась без работы, но с больной ногой, на улице.