Он даже не вздрогнул. Медленно, вызывающе медленно поднял голову. И Самира утонула в его глазах. Густой, расплавленный янтарь. Ни капли страха. Только холодная, вековая ненависть и насмешливая искра где-то на самом дне.
«Пришел за своим, дитя ветра», – его голос был низким, скрежещущим, как песок под ногами. Ложь! Наглая ложь! Колодцы принадлежали Аль-Рийх испокон веков!
Ярость затопила ее. Она вскинула руку, посылая тугой, хлесткий удар ветра – достаточный, чтобы свалить верблюда. Но незнакомец лишь качнулся, и перед ним мгновенно выросла полупрозрачная стена из вибрирующего, уплотненного песка, легко поглотившая удар. В воздухе резко запахло озоном и горячим камнем.
«Глупо», – рокотнул он, и земля у ног Самиры заходила ходуном, песчаные жгуты рванулись к ее лодыжкам, пытаясь утянуть вниз, в удушающие объятия песка. Она взмыла вверх, подхваченная восходящим потоком, который создала одним усилием воли, уходя от смертельной хватки.
Их силы столкнулись над бездной. Воздушные лезвия против песчаных щитов. Слепящие вихри против каменных кулаков. Прозрачная мощь Ветра против глухой, тяжелой силы Песка. Они были равны. Две стихии, два заклятых врага, две половинки расколотого мира.
Но в их поединок вмешалась третья сила. Небо на западе стремительно наливалось больной, желто-серой краской. Горизонт исчез за движущейся стеной пыли. Ветер взвыл по-настоящему, срывая голос, превращаясь из их оружия в слепого, бешеного бога разрушения. Песчаная буря. Великая. Такая, что приходит раз в поколение.
Первый вал ударил с силой несущегося стада диких быков. Мир исчез. Остался только рев, слепящий песок, забивающий рот и ноздри, и яростные толчки ветра, пытающегося оторвать ее от земли и унести в небытие. Самира едва держалась, ее магия таяла под этим натиском, как снежинка на раскаленной сковороде. Сквозь песчаное крошево она мельком увидела, как темная фигура песчаника метнулась к скале, ища спасения.
Укрытие! Нужно укрытие! Рядом, у самого основания скалы, темнел узкий лаз – вход в пещеру, которую она знала с детства. Забытое убежище пастухов. Она рванулась туда, почти ползком, борясь с ветром, который рвал одежду и пытался вывернуть суставы. Нырнув в спасительную темноту, она рухнула на каменистый пол, прижавшись спиной к холодной, влажной стене. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Она задыхалась от пыли и ужаса.