До восьми вечера мать и дочь радовались летнему солнцу, соленому ветру, что пушил им волосы и оставлял на губах вкус моря, и такой приятной, родной компании друг друга. Мужчина здесь явно был лишним. Они что-то строили из песка, ломали, зарывали в него ноги друг друга большими ракушками, заплетали влажные волосы в косы, загорали, смеялись. Лиза, украдкой поглядывая на мать, тихо радовалась за неё. Женщина была разговорчива и весела, никаких потухших глаз и унылого лица. «Надо чаще бывать с ней», – думала девушка, – «Папы всегда нет, Янка замуж вышла».
Огромные чайки кружили в небе. Лизе очень нравились эти птицы. Когда-то давно, еще ребенком, она даже ходила в кружок рисования, чтобы научиться изображать этих красавиц. Рисовать девушке быстро наскучило, кружок она забросила, а любовь к птицам осталась. Раскинув крылья, они кричали. Кричали надрывно, с болью; словно истекая кровью, бросались в море и резко, с силой взмывали вверх.
– Кричат сегодня страшно. Мам, может, пойдем домой? Уже поздно.
– Да, дочь, засиделись мы. Давай одевайся и помоги мне плед вытрясти, а то пол пляжа домой принесем.
На обратном пути неугомонный ветер, накопив сил, с воем подгонял их. Небо, только что ясное с белыми прожилками облаков, затянули черные тучи.
– Хорошо, что за город не поехали. Тут быстро добежим.
– Ага, не хочется под грозу попасть, я так молний боюсь, – сказала Лиза, схватив мать за руку и почти бегом направляясь к дому.
– Лиз, помедленней, ты мне сейчас руку оторвешь, уже почти пришли.
– Вот, как зайдем в подъезд, тогда и отпущу.
Они успели. Звук захлопнувшейся за ними двери в подъезд отозвался сильнейшим громом, а в следующую секунду вспышка молнии разбила небо на мелкие осколки, и через минуту пошел дождь. Женщины сидели на кухне за столом, пили холодный чай и смотрели в окно. В комнате было довольно темно, но свет никто не включал. Обе молчали, изредка поглядывая друг на друга. Вода хлестала по стеклам так, словно это был не шестой этаж многоквартирного дома, а маленький кораблик в шторм на море. В квартире было душно и влажно. Лиза, только что принявшая прохладную ванну, успела покрыться испариной и теперь то и дело промакивала лоб и щеки носовым платком. Мать с каплей раздражения поглядывала на часы. Было почти десять.
– Ну, может, с утра позвонит, – первая нарушила молчание Нина Михайловна.