Он начал сканировать периметр барьера, ища слабое место, повторяющийся паттерн, хоть что-то знакомое. Его внимание привлекло небольшое, почти незаметное «здание» на окраине туманной зоны. Оно не было окутано туманом полностью. Сквозь пелену проглядывали знакомые очертания. Это была… детская? Не Элис. Современная, дорогая, но явно детская комната. Игрушки. Мобиль над кроваткой. Но комната была пуста. И от нее веяло глубокой, щемящей печалью и… виной. Ее виной? Или чужой?
Алекс сфокусировался на этом образе. Эмоциональный ключ. Горе. Потеря. Он усилил эмпатический модуль интерфейса, позволив волне этой печали пройти сквозь свой цифровой аватар. Он не просто анализировал – он чувствовал. Острую, режущую боль утраты. Беспомощность. Гнев, направленный внутрь себя. Барьер рядом с этим «зданием» дрогнул. Светящиеся корни на мгновение ослабли, расступившись, словно по волшебству, открыв узкий проход в туман.
Алекс не колебался. Он устремился внутрь.
Туман сгустился, стал почти непроницаемым. Звуки исказились – превратились в глухой гул, прерываемый обрывками неразборчивых голосов. Образы мелькали, как тени. Но Алекс двигался на ощупь, ведомый тонкой нитью эмоции – страха, который он уловил теперь. Острого, животного страха.
И вдруг туман рассеялся. Он оказался в знакомом пространстве. Роскошная гардеробная в пентхаусе Корвуса. Полки с одеждой, зеркала в пол, пуфики. Элис стояла спиной к нему, у одной из шкафов-купе. Она была живая. Настоящая. Алекс видел дрожь в ее плечах, слышал ее учащенное, поверхностное дыхание. Она что-то прятала. Быстро, лихорадочно.
Крупный план ее рук. Изящные пальцы снимали панель в нижней части шкафа, там, где плинтус. Внутри была небольшая ниша. Элис достала маленький, ничем не примечательный металлический флеш-накопитель. Она прижала его к груди, закрыв глаза на мгновение. На ее лице – не просто страх. Паника, граничащая с ужасом. И… решимость.
«Они не должны это найти…» – ее мысль прозвучала в пространстве памяти, звонко и отчетливо, как удар колокола. «Если узнают о «Пандоре»… всё кончено. Архив… он не хранилище. Он тюрьма. Ловушка. Бессмертие – это ложь, Виктор… ложь, за которую мы все платим душой…»
Она быстро сунула флешку обратно в нишу, задвинула панель, встала. В этот момент ее взгляд упал… прямо на Алекса. Вернее, на то место, где витал его цифровой аватар. Глаза Элис, широко раскрытые от страха, казалось, смотрели сквозь пространство и время, прямо в его душу. В них не было осознания его присутствия как личности. Там был лишь чистый, немой ужас перед невидимым наблюдателем, который уже был частью ее кошмара.