Элайза долго стояла, глядя в ту сторону, где он исчез. В ушах еще звучал его голос – глубокий, спокойный, наполненный силой леса и обещанием тайн. Страха не было. Совсем. Было любопытство, жгучее и чистое. Было чувство, что она прикоснулась к чему-то настоящему, глубокому, древнему. К миру, который существовал параллельно ее обычной жизни, миру, о котором он сказал: "глубже".
Она повернулась и пошла по дороге к огням Хэвенбрука. Но мысли ее были далеко – в темнеющем лесу, где ходил человек с янтарными глазами, чье спокойствие было глубже океана, а сила – тише шепота листьев. Мелодия их встречи, начавшаяся шепотом осеннего ветра, теперь звучала в ее сердце тихой, но уверенной нотой доверия и предвкушения. Нотой, которая была гораздо глубже любого возможного страха. Она знала – ее сердце приведет ее сюда снова. Очень скоро.
Глава 3: Тайна, Открытая под Луной
Неделя прошла в странном, сладком напряжении. Элайза жила как будто в двух мирах. Днем – привычный ритм Хэвенбрука: эскизы для новой коллекции тканей (основной мотив – осенний лес и янтарные оттенки), встречи с поставщиками, походы в кафе. Но мысли ее постоянно ускользали в чащу. Она возвращалась в лес каждый день после работы, бродя по знакомым тропинкам, сердце замирало при каждом шорохе, при каждой тени, мелькнувшей между деревьями. Она искала его. Ждала. Надеялась.
И вот, в канун полнолуния, ее терпение и надежда были вознаграждены. Она нашла его не на поляне их первой встречи, а глубже, у старого дуба, чьи корни, как мощные щупальца, уходили в землю у подножия небольшого холма. Джейкоб сидел на одном из этих корней, спиной к стволу, его профиль был обращен к закатному небу, окрашивающему верхушки сосен в розовое золото. Он не двигался, слившись с пейзажем, как часть древнего дерева.
Элайза остановилась на краю небольшой поляны, заросшей папоротником. Она не произнесла ни слова, просто смотрела. Он почувствовал ее присутствие – она была в этом уверена – потому что через мгновение он медленно повернул голову. Его янтарные глаза встретились с ее глазами цвета морской волны. И в них не было удивления. Было… ожидание. И глубокая, тихая серьезность.
"Элайза," – произнес он ее имя, и оно прозвучало как признание, как ключ, открывающий дверь.
"Джейкоб," – ответила она, делая шаг вперед. Она не спрашивала, как он здесь оказался, не спрашивала, ждал ли он ее. Ответ был в самом воздухе, наполненном предгрозовой (но не угрожающей) тишиной и предвкушением полной луны. "Ты… ты говорил о мире глубже. О правилах иных."