Улыбнись, говорила она себе. Скажи что-нибудь.
Скажи «да» – и никто ничего не узнает.
Скажи «нет» – и всё рухнет.
– Да, – произнесла она. Голос был тихим, хрупким. В нём не было ни уверенности, ни надежды. – Я готова.
Но даже для неё самой эти слова прозвучали странно, словно не из её уст. Всё тело подчинялось, а в душе зияла дыра.
Отец перевёл взгляд на Павла:
– Павел, а ты готов? Через месяц, скажем… устроит?
– Конечно, готов. Для меня нет ничего важнее, чем быть рядом с Лизой. Я сделаю всё, чтобы она была счастлива.
Елизавета молчала. Слова сливались в гул, будто говорили не с ней. Мысли в голове были как пчёлы в улье – беспокойные, жужжащие, бьющиеся в стены.
Отец кивнул, встал и протянул Павлу руку:
– Тогда через месяц. Если всё пойдёт, как договорились – свадьба состоится.
Павел крепко пожал его руку. В его глазах горела решимость и простое мужское счастье. А Елизавета стояла в тени этого момента. Сломанная. Отстранённая. Чужая самой себе.
Она посмотрела на него. Коротко. В её взгляде дрожало что-то испуганное, уязвимое, что она сама не могла назвать.
«Сказать сейчас? Или молчать до конца?»
Она опустила голову, сжала руки и едва слышно прошептала себе:
– Что мне делать?..
С каждым днём становилось только хуже. Тошнота, бессонные ночи, тревожное оцепенение. Она почти ничего не ела. Вода – казалась горькой. Под глазами залегли тени, лицо побледнело, в зеркале отражалась невеста, которую она не узнавала.
Отец всё чаще смотрел на неё с тревогой. Он не понимал: где та, кто ещё недавно с робкой улыбкой принимала предложение руки и сердца?
Однажды утром она сидела у окна, укутанная в плед, с пустым взглядом, уставленным на сад.
Отец подошёл, присел рядом. Осторожно положил руку на плечо.
– Лизонька… – его голос был мягким, но в нём вибрировала тревога. – Что с тобой, душа моя? Ты будто не ты…
Она не сразу ответила. Сделала вдох. Не подняла глаз.
– Не волнуйся, папенька, – выдохнула слабо. – Всё хорошо. Просто немного… утомилась.
Он замолчал. Но не ушёл. И заговорил снова – настойчиво, как всегда.
– Ты вся как будто в себе. Не спишь, не ешь. Венчание на носу. Ты же сама этого хотела?
Она закрыла глаза. Капля слезы скатилась по щеке. Потом ещё одна.
– Я не… я не могу венчаться с Павлом. Я не люблю его, – выдохнула она.
Слова казались чужими, но единственно возможными.