".
Был вечер, когда я переместилась к родному дому. Спрятавшись за черёмухой, что росла возле калитки, с жадностью смотрела на окна, пытаясь увидеть родных. Залаяла и выбежала из-за угла дома собака. Это был не мой Тобик, но похожий на него чёрный пёс. Он завилял хвостом и принялся нюхать мой плащ, а потом лёг у ног, преданно заглядывая в глаза. Животные знали о советницах больше людей, они чувствовали нашу силу и подчинялись ей.
Дверь открылась, и отец вышел на крыльцо. Я помнила его сильным молодым мужчиной – теперь передо мной стоял сутулый, с небольшим брюшком, лысоватый человек. Время не тронуло его лица, оно осталось моложавым и привлекательным, каким я его запомнила.
– Тобик! – позвал отец собаку, но пёс даже не пошевелился, а лишь протяжно заскулил.
Шторка на окне сдвинулась, и я увидела, как мама всматривается в темноту. Сердце забилось быстрее, я боялась вдохнуть. Рукой закрыла себе рот, чтобы родители не услышали мои рыдания, рвущиеся наружу.
– Тобик! Ко мне!
– Кто там, Сергей? – матушка тоже вышла на крыльцо.
Она похудела, осунулась. Когда-то густые золотистые волосы, которые мама заплетала в толстую косу, превратились в тусклый и жидкий "мышиный хвостик".
– Не знаю. Может… Злата. Злата! – отец громко крикнул и направился в мою сторону, мама последовала за ним.
– Ну что ещё! – сердито воскликнула сестра, открывая калитку. – Здесь я! Мы с Наташкой на лавочке сидим.
Сестра выросла. Рядом стояла не маленькая худенькая девочка, а привлекательная девушка. Она хмурилась, щёлкая семечки.
– Тогда кто там стоит? – прошептала мама, прижимая руку к горлу.
– Выходи, хулиган, а то хуже будет! – пригрозил отец, а сам отступил назад, знаком приказывая Злате идти к нему.
А я молча плакала. Слёзы текли из глаз, превращая родных в расплывчатое пятно. Веста-аджан была права: я лишь разбередила старые раны души.
– Это советница, – со страхом прошептала сестрёнка.
Она взвизгнула и подбежала к отцу, мама же, напротив, сделала несколько шагов к черёмухе и замерла, услышав рычание собаки.
– Мари? – дрожащим голосом спросила она.
Отец двинулся за женой, но в отличие от неё, даже не взглянул в мою сторону.
– Таня, даже если это Мари, она не такая, как прежде. Теперь наша дочь – полубогиня. Изменилась не только её внешность, но и душа.
В моей стране люди преклонялись перед советницами, но одновременно опасались их. Я тоже раньше боялась, а как можно было не испугаться женщины в плаще с темнотой вместо лица и светящимися глазами? Хотелось сказать отцу, что он ошибается. И это я! Мари! И моя душа не изменилась! Но я не имела права. Поэтому молча вышла вперёд, больше не прячась.