Гудчайлд поджал губы, оставив лицо вовсе без них. Юлия расслабленно сложила руки на коленях. Кошка устроилась у её ног и уставилась на Тревора, словно оценивая добычу.
– Чистый материал нужен для модификаций под новые климатические условия, – напомнил он.
– Ладно. – Юлия чуть поразмыслила. – Положение Дзянь доказывает, что я права. Можешь и дальше увиливать, но права. – Она чуть помолчала и желчно рассмеялась. – Если все же решишься, я, так и быть, останусь в контрольной группе.
– Стать мамочкой – это последнее, чего бы ты хотела, верно? – не менее желчно произнес Тревор, повернувшись к ней.
Тревор замер. Даже кошка прижала уши. Затем – звонкая пощечина. А затем Юлия залепила Тревору звонкую пощечину. Кошка от неожиданности ощерилась и издала утробный протяжный вой.
Тревор погладил красную щеку.
– Единственное существо, для которого у тебя хватит любви, это твоя сраная кошка.
– А у тебя и на меньшее не хватит! Берегись, Гудчайлд. Я знаю больше, чем ты думаешь!
Гудчайлд как ошпаренный вскочил со стула и наступил на кошачий хвост. Он взвыл, когда животное с бешеным ревом впилось в его ногу зубами и когтями. Под хохот Юлии он выбежал из бокса. А когда дверь закрылась, ее смех перешел в рыдания. Юлия закрыла лицо руками.
«Я не такая. Я умею любить».
Увы, но Тревор знал ее так же хорошо, как и она его. Она – трусиха и ее заботит только она сама.
***
Аня резко выпрямилась, когда раздался голос «Ковчега»: врачей приглашали в медицинский отсек.
– Началось, – неуверенно произнесла она и мельком глянула на Тревора.
Гудчайлд посмотрел на наручные часы.
– Сколько длились твои схватки?
– Ты хочешь продолжить тесты? – Ане требовалось немало усилий, чтобы сохранять видимое спокойствие. – Брось. Работа никуда не денется. И неизвестно, как окситоцин скажется на Дзянь.
Тревор одарил ее долгим задумчивым взглядом.
– И то верно, – с легкостью в голосе ответил он. – Ты со мной?
– Конечно.
Аня испытала дежавю, оказавшись в отсеке у кушетки, рядом с которой суетился Саркисян. Только теперь на месте роженицы была Дзянь, а не она. Муж Дзянь – Бэй, – стоял в изголовье. Ане казалось, будто только она видела эту холодность в глазах Тревора, когда он смотрел на живот Дзянь.
Ночь за ночью ее сверлила мысль: он избавился от Димы, чтобы присвоить меня. И день за днем она находила тому подтверждения, или ей так казалось.