– Прошу прощения! Я лишь хотела привлечь ваше внимание, не напугать.
К нему не прикасались просто так, без особой надобности. Для людей прескверные – всё равно что грязные и больные оборванцы. Трогать их обычно брезговали. Потому сердце Антала сейчас стучало быстро и громко. Он не привык к подобным жестам. Даже родная мать не одаривала желанной лаской, а тут сама принцесса! Бонхомме постарался вернуть себе непринуждённый вид и, улыбнувшись, ответил:
– Вам это удалось, госпожа.
Он осторожно опустил взгляд. Её рука всё ещё лежала на его, обжигая холодом.
– Хотела спросить, согласны ли вы сразу после завтрака обсудить со мной будущие серьги?
– Конечно.
– В таком случае сразу направимся в мои покои.
Взгляд Нерона метался между принцессой и гостем, а потом в конечном итоге остановился на их руках. Король ничего не сказал и даже не изменился в лице. Хотя Антал на его месте, вероятно, не позволил бы дочери так себя вести. Не из вопросов скромности, а потому, что приближаться к прескверному – опасно. Рука Элейн отпустила-таки руку Бонхомме, но тот ещё какое-то время следил за ней и винил себя за такую странную реакцию. Не совсем же он дикий, чтобы на девичье прикосновение реагировать, как на ожог! Да только вот рядом с ним сидела не простая девица, а сама принцесса. Это было… волнительно.
Элейн вдруг предложила:
– Господин, я могу попробовать ваше блюдо.
Антал не стал отказываться и ответил:
– Прошу, попробуйте.
Элейн смело отрезала маленький кусочек омлета из тарелки гостя и положила себе в рот, тщательно прожевав, а потом и проглотив. Принцесса не побледнела, не изменилась в лице и не потеряла сознание. Да и не стала бы она пробовать, будь на деле еда отравлена. Выходит, сомнения оказались напрасны. Голод взял верх. Прескверный приступил-таки к завтраку, периодически поглядывая по сторонам. Омлет оказался самым обыкновенным. Вкусным. И не отравленным.
Закончив трапезу, Нерон вышел из-за стола. Следом встала Элейн, приглашая Антала пойти вместе с ней. Задерживаться они не стали и направились прямиком в покои принцессы. Прескверный лишь напоследок бросил взгляд на короля. Тот неотрывно смотрел в ответ и молчал. Что-то таилось в его взгляде. Понять его никак не получалось. Нерон был закрыт и загадочен. Перед ним будто стояла непробиваемая стена. Пробраться за неё и разглядеть что-то было бы настоящим подвигом. Но нужно ли это Анталу? Или же ни к чему лезть в дебри сокрытой от чужих глаз души? В ней ведь можно и утонуть.