– Поможем! Не до конца деревце сломалось! А ну-ка, я
сейчас…
Выломать в кустах сухую прямую ветку, в два счета очистить ее
ножом от мелких веточек… И вот уже четыре руки бережно прилаживают
на место вершинку. Теперь надо примотать чем-нибудь к деревцу
палку, как приматывают дощечку к сломанной руке.
Увы, у Кринаша не оказалось с собой веревки. А «спасательный
отряд» успел далеко отойти по берегу.
Отец не успел даже огорчиться – малыш уже развязал свой
поясок:
– На, пап, держи!
Когда у человека так гордо и счастливо светятся глаза, ни к чему
напоминать ему, что красивый пояс с красными кисточками куплен у
бродячего разносчика отнюдь не задаром и что мать за этот пояс им
обоим еще задаст.
– Подержи вершинку, сынок, чтоб ровненько… Вот, вот… и
вот!
Двое мужчин, большой и маленький, отступили, чтобы полюбоваться
своей работой. Тонкое деревце, туго обмотанное детским пояском,
неуверенно расправляло ветви на легком дразнящем ветерке.
– Пап, тополек не засохнет?
– Не должен бы. Ну, пойдем, а то отстали мы от своих!
Кринаш удивился бы, если бы узнал, как важно то, что он сделал
сейчас.
А что он, собственно, сделал? Просто не дал пролиться детским
слезам, которые уже закипали в темно-карих глазенках.
* * *
Синий мягкий вечер испуганно и недоверчиво заглянул в окно – и
отшатнулся от ярких отблесков огня, веселых голосов, бодрого
перестука глиняных кружек по столам.
А почему не праздновать людям, чудом избежавшим смерти, а потом
спасшим почти все свое добро? Ни тролли, ни люди не разграбили груз
«Шустрой красотки», да и сама она предстала взору капитана вовсе не
грудой бревен и досок.
И теперь Фержен, раскрасневшийся от выпитого вина, уперся
локтями в столешницу и благодушно внимал рассказу хозяина о том,
как на постоялый двор попала катапульта. Грозное осадное орудие
было брошено силуранской армией, в панике отступавшей из-под стен
грайанской пограничной крепости Найлигрим. Тогда многое было
брошено и потеряно – но только не голова десятника Кринаша. Он
прикинул, что катапульта может пригодиться, и не пожалел мелочишки
для местных, чтоб помогли укрыть «находку» в овраге. Позже, когда
купил постоялый двор, вывез катапульту частями по Тагизарне,
собрал, установил – разбегайтесь, вороги! Ни тролли не сунутся, ни
речные пираты!
При слове «пираты» капитан встрепенулся, потребовал
подробностей. В разговор вступили другие путники, подтянулись из-за
соседних столов, сели рядышком.