Как-то раз, заглянув в окна их особняка, я спросил у мамы, что значит «Саннингдейл».
– Ничего. Просто слово, – ответила она. Я тогда подумал: все слова что-то да значат, иначе зачем они нужны, но вряд ли мама хотела это обсуждать. Ее голос был усталым и мягким, словно подушка. – Не подходи к этому дому. Он не наш.
Мне кажется, я помню мистера и миссис Торп, но я не уверен. Он высокий седой старик в очках, от которых постоянно отражается свет, поэтому глаза невозможно разглядеть. Она маленькая и сухонькая, всегда смотрит на собеседника в упор. Саннингдейл остался точно таким же, как в день их отъезда, правда я кое-что посадил у них в саду и срубил пару деревьев на дрова. Мне хотелось зайти внутрь, но мама запретила. Почему-то она с особым трепетом относится к этому дому и чете Торп.
Но правда в том, что они, скорее всего, никогда не вернутся. Наши соседи были уже старые, достаточно старые, чтобы перестать работать. Они занимались всякой ерундой, например играли в гольф и выращивали на кухонном окне крохотные деревца, которые называются бонсай. Наверное, мистер и миссис Торп уехали к родным. И сейчас где-то вместе со своей семьей. Может быть, в Англии.
Сегодня я срезáл сучья в их саду, чтобы высушить и использовать для растопки. Мама стояла внизу, а Мона, болтавшаяся в слинге на груди, что-то лепетала. Мама связывала сучья, которые я скидывал на землю, – так их было легче тащить домой. Мне проще лазить по деревьям и по крышам и всякое такое, потому что мама прихрамывает, когда ходит, – у нее болит нога. Но мама все равно забирается со мной на крышу, когда солнечно или светят звезды.
Занавески в крошечный розовый цветочек, кровать аккуратно застелена, покрывало расправлено так, что нет ни складочки. Белый шкаф. По обе стороны кровати маленькие белые тумбочки, на которых высятся аккуратные стопки книг.
– Давай, Дил. Дождь начинается! – Мама ждала сучья внизу.
Я спилил еще один, бросил вниз и сказал:
– У них тут полно книг.
Мама ничего не ответила.
– А еще одеяла. Мне кажется, пуховые. И две подушки. – Я медленно и степенно пилил очередную ветку.
– К нам это не имеет никакого отношения, – твердо заявила мама.
Я понял, что мне пора заткнуться. Мама не из тех, кто спорит, она просто закрывается, как дверь или книга. Ей кажется, что влезть в Саннингдейл – это не то же самое, что влезать в другие дома в Нэбо, но я не знаю почему.