Лиам лежал на спине, его тело было словно высечено из бронзы – широкие плечи, грудь с твёрдыми мускулами, покрытая тонким слоем тёмных волос, что вились от солёной воды. Его кожа блестела, капли моря стекали по впадинам между рёбрами, собираясь в ложбинке пупка, где песок смешался с влагой, образуя тёмные пятна. Руки, сильные, с выступающими венами, лежали вдоль тела, пальцы слегка сжаты, ногти обломаны от недавнего сцепления с камнем и кожей Марко. Его живот был плоским, с едва заметной дорожкой волос, что тянулась вниз, к паху. Там, между бёдер, покоился его член – даже в расслабленном состоянии внушительный, длиной около пятнадцати сантиметров, с толстой, слегка изогнутой формой. Кожа была чуть темнее остального тела, бархатистая, с тонкими венами, что проступали под поверхностью, как реки на карте. Головка, округлая, чуть приплюснутая, выступала из-под крайней плоти, ещё влажной от моря и их страсти, с едва заметным красноватым оттенком после недавнего напряжения. Мошонка, подтянутая от прохлады воды, лежала тяжело, кожа сморщилась в мелкие складки, покрытые редкими чёрными волосками, что прилипли к ней, как трава после дождя. Его бёдра, мускулистые, с твёрдыми линиями, были усыпаны песком, а на правом виднелся багровый след от ногтей Марко – память о их яростном слиянии.
Марко лежал рядом, на боку, подперев голову рукой, его тело было чуть грубее, мощнее, с налётом дикой силы. Кожа цвета оливок блестела от пота и воды, татуировки – змеи, розы, кинжалы – вились по его груди, плечам и рукам, влажные линии чернил казались живыми в солнечном свете. Его грудь поднималась с каждым вздохом, соски тёмные, напряжённые, окружённые редкими волосами, что спускались к животу – плоскому, с кубиками мускулов, слегка покрытому песком. Руки, сильные, с мозолями на ладонях, лежали расслабленно, но пальцы ещё дрожали от недавнего напряжения. Его член, вытянувшийся вдоль бедра, был чуть длиннее, чем у Лиама – около семнадцати сантиметров в покое, прямой, с гладкой, натянутой кожей, что переходила от оливкового у основания к розоватому на кончике. Головка была острее, полностью обнажённая, с тонким ободком, что блестел от соли и влаги, а вена, толстая и пульсирующая, тянулась вдоль ствола, от корня до середины, где слегка изгибалась. Кожа мошонки была гладкой, чуть сморщенной, с тёмными волосками, что слиплись от воды, два тяжёлых яичка лежали асимметрично, одно чуть ниже другого, подчёркивая грубую мужественность. Его ноги, длинные, с крепкими икрами, были усеяны песком, а на левом бедре алел свежий укус от зубов Лиама, края которого уже начали синеть.