Он показал зубы и спустил курок.
Грянул пороховой выстрел. Киж покачнулся, получив свинцовую пулю в грудь. Облако дыма скрыло стрелка, а заодно и мага. Я не стал дожидаться лучшего случая и рванул вперёд.
– Сам глупый.
Киж одним прыжком преодолел расстояние до цверга, схватил за ногу и сдёрнул с лошади. Ударил ладонью дворянчика в лицо, а затем схватил за голову и одним движением сломал шею.
– Ненавижу голштинцев.
– Du Arschloch!
Маг, с искажённым от гнева лицом, швырнул в Кижа подготовленное заклятье. Не «молот», конечно, но мертвеца просто разорвало бы на части.
Вот тут-то мы с Нервным принцем и сказали своё слово. Я взмахнул middle wand'ом, и длинная эфирная нить послушно ударила плетью. Прямо в летящее заклятье, разрубая тонкое плетение на части.
Грохнуло знатно. Киж ласточкой полетел в одну сторону, труп цверга в другую, механического коня порвало на две половинки, так что раскалённый металл брызнул на пару метров.
– Du Arsch mit Ohren!
Маг смотрел на меня белыми от гнева глазами. А я пытался стравить из Нервного принца ещё хоть чуть-чуть эфирной нити, взамен использованной. Но не успел.
– Stirb!
Огненный всполох сорвался с пальцев голштинца. Расстояние было слишком мало, чтобы увернуться, и заклятье врезалось в меня ярким росчерком. Ударило в грудь, сожгло одежду и натолкнулось на маленький холщовый мешочек. Тот самый, что мне выдал Лукиан до отъезда.
* * *
Не знаю, как называется это заклятье. «Щит праха»? «Доспехи мертвеца»? Или вовсе «Горсть могильной земли»? Да неважно! Вокруг меня поднялся серый вихрь из крошечных серых частичек. Гудя роем диких пчёл, он сожрал всполох. А затем ударил обидчика в ответ. Тупой силой выбил цверга из седла и прокатил по дороге до самой обочины.
Я коснулся пальцами мешочка на шее и ощутил только невесомый пепел от сгоревшей ткани. Действие защиты кончилось. А недобитый голштинец, сплёвывая в пыль кровавую слюну, поднимался с земли.
Надо было ударить его, пока он не встал. Послать в него самый простой Знак из Нервного принца, или подбежать и придушить руками, или кинуть хоть камнем. Но я точно знал – ничего из этого мне не требуется.
Рядом со мной снова стоял Анубис. Нет, не так. Я и есть Анубис. Одновременно и Костя Урусов, и мёртвый Талант в образе шакала, и ещё кое-кто третий, кого я прятал в себе долгие годы. Я был ими всеми одновременно, и в то же время чем-то большим. Сросшимся сиамским близнецом, странным кентавром из человека и шакала на службе у Смерти. И я знал, в чём состоит моя работа.