Сделав свои дела, он вернулся на кухню. Арама уже накрыла стол. Валена поджидала целая тарелка мяса в соусе, чаша в центре стола была заполнена красиво разложенными дольками фруктов, на широком блюде – золотистые гренки, в миске – салат из пахучей зелени. Рядом с тарелкой Валена стояла полная чашка – внутри тёмный напиток. Чай? Вся посуда – необычная, сделанная из матовой керамики, даже с виду тяжёлая, необычно солидная, словно предназначенная для великанов-силачей. Похоже, прочность и массивность тут были общей темой.
– Извини, сынок, – Арама вдруг обратилась из таинственной и холодной обладательницы непостижимых сил в обычную женщину, глядящую на Валена немного виноватым взглядом. – Я редко готовлю. Сейчас старалась как могла, но не знаю, что у меня получилось. Твоя память не вернулась. У тебя должно быть выше крыши вопросов. Но ты, сперва, поешь.
Вален уставился в тарелку. Приказ есть приказ. К тому же, заполнившийся слюной рот и урчание в животе напомнили, что поесть и вправду не помешает. Он взялся за толстую двузубую вилку, смахивавшую на наконечник от старинного копья, переделанный в столовый прибор. Какой бы ни был вкус у блюда, он его похвалит. Если окажется малосъедобным – неискренность сейчас вполне извинительна и даже ожидаема.
Но едва Вален положил кусочек мягкого мяса себе в рот, как его лицо расплылось в выражении самого искреннего блаженства. Арама бесстыдно прибеднялась! Вален не помнил, что обычно ел раньше, но был уверен – такую вкуснятину ему доводилось пробовать нечасто, если вообще когда-либо.
…и это служило лишним доказательством того, что на самом-то деле он не был прежним Валеном. Он поспешно набил рот, скрывая короткий приступ смятения. Взялся за чашку, чтобы запить. Чашка оказалась легче, чем он ожидал. Или это он сам оказался сильнее, чем ожидал? Напиток в ней действительно был чаем. Очень крепким и приятным на вкус.
– Всё просто замечательно! – совершенно искренне заявил он.
– Я рада, – улыбнулась Арама. Она сама успела положить в рот лишь один маленький кусочек мяса. И вообще, её порция больше подобала бы кошке.
– Что же ты почти не ешь? Мне неудобно.
Арама вздохнула:
– Ты и вправду совсем ничего не помнишь. Не волнуйся за меня, сынок, кушай. Я уже много лет почти не касаюсь обычной пищи. Когда покончишь с завтраком, я покажу тебе то, что проще показать, чем объяснить. А уж потом настанет время для вопросов.