– Какое право ты имеешь утверждать, что она твоя? – потребовал я ответа, чувствуя, как внутри меня закипает праведный гнев.
– Хмф! – фыркнул лорд Арчибальд с видом человека, объясняющего очевидное идиоту. – Вполне естественное – ведь я раньше был её владельцем.
– Ты продал её, – возразил я, стараясь говорить максимально спокойно. – После чего она была куплена мной. Вроде как стандартная процедура покупки-продажи, не находишь?
Он нахмурился, словно я произнес что-то неприличное.
– Я видел её выступление на турнире! – объявил Арчибальд тоном, каким обычно сообщают о великих открытиях. – Естественно, её талант оказался в разы лучше, чем я мог себе представить. Согласно документам, она зарегистрирована как редкая тигролюдка, а не кошколюдка, которой, как мне тогда казалось, я владел.
Он сделал паузу, явно наслаждаясь моментом.
– Меня явно обманул этот работорговец вместе с тобой! – продолжил он с возмущением достойного человека. – Они сговорились ввести меня в заблуждение относительно ценности этой рабыни, чтобы получить чистую прибыль. Свидетели подтвердили их сговор, поэтому вернуть эту рабыню будет справедливо.
Ага, конечно. Свидетели наверняка случайно оказались твоими приятелями.
– Ты бросил её в подземелье! – сердито заявил я. – И как, бля, я из этого получил прибыль?
– Хммм… – протянул Арчибальд с видом человека, который вот-вот откроет карты. – У меня есть возможности, и я не постеснялся вас проверить. Хотя эта рабыня стоит пятьсот или больше золотых, ты купил её всего за сто.
Он наклонился вперед, глаза его загорелись торжеством.
– В итоге ты получил рабыню стоимостью в пятьсот золотых за сто, а работорговец заработал сто золотых без всяких проблем. Не кажется ли это несправедливым?
Вот дерьмо. Видимо, заметив наше участие в турнире, он послал кого-то в гильдию работорговцев проверить нашу сделку. Орфей был честным человеком, поэтому тайн из своих сделок не делал, правильно оформляя документы. Разумеется, по ним было видно, как купленная за несколько золотых кошколюдка внезапно стала тигролюдкой стоимостью в сто золотых – весьма подозрительно. Так что его аргумент был обоснован.