Не бросят.
Но младшей всего два. И ты не можешь уйти.
А так хотелось. Выйти в окно и не вернуться…
***
Бутылка коньяка, горсть таблеток.
Отчаяние на грани безумия.
Холодные струи обжигают кожу.
Но не приводят в чувство.
Нож к запястью.
Всегда так проверяла его остроту.
Но всё не то.
Ты не хочешь умирать.
Ты хочешь жить.
Но как жить с этой болью ты не знаешь.
И вскрыть вены – всего лишь способ перевести боль внутреннюю в боль внешнюю.
Вывести её наружу.
Пока она не разорвала тебя изнутри.
Но даже в этот момент – «НЕЛЬЗЯ!»
Ты должна жить.
У тебя дочь.
И ты не можешь её оставить.
Выходила в окно. Благо первый этаж.
Босиком в феврале.
Лишь бы скрыться от боли.
От того, что в соседней комнате веселятся и поют. А у тебя лишь одно желание – забиться в дальний угол и выть.
Выть, пока не станет легче.
И на время попустит.
Отпускало. Но как только ты оставалась одна, на тебя обрушивалось с удвоенной силой.
Чем больше убегала, тем сильнее накатывало.
Волны сбивали с ног, и, не в силах подняться, просто лежала днями в ожидании, когда вернётся с работы муж. И дети. Им нужна мать.
Но не хватало не только на детей.
Не хватало на себя.
Про мужа даже не хотелось думать.
Не видеть. Не знать.
Сознание старательно стирало его облик.
Предательство.
Как он мог?
Я не могла простить ему не того, что он сделал (в этом была и моя вина).
Я не могла простить ему радости, с какой он это сделал!
Он гордился. Он считал себя героем.
Победителем.
А я скручивались на диване от боли.
И боль физическую перебивала боль душевная.
Спасалась, как могла.
Алкоголь не помогал.
В голове по кругу крутилось одно: «как он мог?!»
И довольная улыбка перед глазами, когда он зовёт друга за это выпить.
Я давно простила ему его ошибку.
Но вот эту улыбку простить не могу.
Однажды не выдержала и кулаком ударила промеж глаз – с такой лёгкостью он об этом говорил. Типа, подумаешь, скинул с плеч и пошёл дальше.
А я не могла не то, что об этом с кем-то говорить. Я не могла находиться рядом, когда при мне обсуждали эту тему.
К горлу подкатывал комок, глаза готовились выдать новую порцию слёз.
И я в очередной раз убегала.
Снова и снова.
Снова и снова…
***
Я ОБЕЩАЛА ЕМУ, ЧТО ВЕРНУСЬ.
Я дала себе слово исправить то, что исправить было уже нельзя.
НЕВОЗМОЖНО!
Мне говорили – ты никто.
Ты ничего не знаешь.
Ничего не умеешь.
Что ты можешь дать своему ребенку?