На берегу своей реки.
Гармонь играла с перебором,
Ходил по кругу хоровод,
И по реке в огнях, как город,
Бежал красавец теплоход.
Сон оборвался телефоном,
Звонит продюсер: «Лео, друг»,
Какой я друг тебе, гадёныш,
А дальше мат уже шёл фоном,
И всё по кругу, съёмки, блуд.
Но манит в этот край далёкий,
Среди снегов и медведей,
Там в деревенечке убогой
С судьбой бы встретиться своей.
Милорд, я вам принёс стрелу,
Так говорил напуганный гонец.
Она впилась в бок моему коню,
Лишь солнце осветило ваш дворец.
К стреле как раз прикреплено письмо,
Я не осмелился его прочесть,
Но думаю, что важное оно,
Коль Вашей светлости донесена такая весть.
Король уныло поднял руку,
Чтобы посыльный замолчал.
Глазами приказав гвардейцу,
Чтоб тот письмо ему подал.
И конвоир в доспехах чёрных,
Блистая бронзовой кокардой,
Направился вглубь тронной залы,
Вооружённый алебардой.
Ступал неспешно и шатаясь,
Король к посланию утратил интерес.
Уже придворные шептались:
«О чудо! Прибыл, наконец…»
Владыка приложился к винограду,
Но повелел письмо прочесть советнику.
И только тот конверт открыл как надо,
Он побледнел и впал в какую-то истерику.
Застыл, шепча на ухо королю
Лишь строчку, что ввела в оцепенение,
И медленно глаза монарха стали по рублю
Холодным потом разбавлялось напряженье.
«Тревога! Бейте в барабаны!
На стены лучники! Закрыть ворота!
В набат звоните неустанно!»
Постойте, не с того я начал что-то.
Среди холмов бескрайних,
В изумрудный бархат скрытых,
Среди лугов лавсановых,
Таких зелёных, словно малахитовых.
С востока лес шумит,
Дремучий, древний,
И от него река бежит
До гор на западе смиренных.
И в этой первозданной красоте,
В предгорье врезан замок.
Огни горят на башнях в темноте,
На юг воротами оскалился вдобавок.
Огорожен огромною стеной,
Ров, вал, ещё одной стеною охватя.
Такое великана остановит,
Хотя откуда великаны здесь, хотя…
Ну, вот в палаты возвращаемся к властителю,
Звучит тревога, закрываются ворота,
На стены лучники бегут и рыцари.
И смотрят вдаль, кто явится им из-за поворота.
Придворных дам скорей по башням прячьте,