На мгновение задумавшись, я вежливо ответила:
– И вам того же, Александр!
Сзади заржал Олег, фыркнул Коля, а священник согнулся пополам от хохота:
– Вот, значит, как! «И вам того же, Александр!» Надо запомнить. Приходите еще, безымянная дама.
Я так и не поняла, чем развеселила его, но улыбалась тоже ― чего ж не улыбаться, раз всем радостно. Домой мы ехали на такси, за которое заплатил Коля, хотя он невыносимо экономный. Но праздник совершил с ним маленькое чудо. Или это была я, потому что сказала, что, если такси не закажет он, я оплачу машину сама.
*****
Дома я собиралась быстро шмыгнуть в кровать, но Коля скомандовал:
– Окорок.
И я потащилась на кухню за тарелками и едой, а он вынес кулич, творожную массу, назвав ее пасхой, и несколько крашеных яиц, сказав, что «разговляются» сначала этим. Мы быстро поклевали ― в пять утра есть абсолютно не хотелось.
Запихнув в себя последний кусок кулича, Коля подвинул к себе блюдо с мясом и начал есть. Через пятнадцать минут Олег включил мобильник, и, глядя в экран, зачитал голосом актера Александра Клюквина: «Едал покойник аппетитно; и потому, не пускаясь в рассказы, придвинул к себе миску с нарезанным салом и окорок ветчины, взял вилку, мало чем поменьше тех вил, которыми мужик берет сено, захватил ею самый увесистый кусок, подставил корку хлеба и – глядь, и отправил в чужой рот». Выключил мобильник и уже со своими интонациями произнес: «Николай Васильевич Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Коля сначала замер, а потом, рассмеявшись, махнул рукой: «Да ну вас. Сами бы попробовали поститься». Но есть перестал ― ночью перестал. Зато теперь он ест каждый день вместе с нами и перестал убегать в церковь.
А я никак не могу забыть, что ответил ему Олег. Посмотрев коротко и твердо, он произнес: «Так – никогда».
Что-то его ответ меня тревожит.
Написала вроде все, но легче и понятнее не стало.
8 июня
Ничего не писала больше месяца. Сначала было не о чем – жизнь стала прежней. Или почти прежней. Коля перестал поститься. Правда, иногда он отказывается есть мясо и молочное (я даже вывела некую закономерность, что чаще всего это происходило по средам и пятницам), но это сущий пустяк по сравнению с мартом, когда он нюхал хлеб. Каждое воскресенье он ходит в церковь. Внутренний голос мне подсказывает, что Олег иногда присоединяется к нему, но точно не скажу. Я стараюсь не следить за ними, хотя, находясь в одной квартире, не замечать перемещений друг друга практически невозможно.