– Кажется… я её забыла! – выдохнула она, чувствуя, как предательский румянец заливает щёки. Голос дрожал, выдавая внутреннюю панику.
Лена молниеносно обыскала карманы и сумку, но тщетно. – Должна была выпасть в машине, когда мы ехали, – сквозь зубы процедила она, уже вставая. – Я принесу.—
Её уход напоминал бегство. Каблуки отчаянно цокали по полу, будто вторя учащённому сердцебиению. Тик-так. Тик-так.
Только мерный стук пальцев Павла по столу нарушал тишину. Его улыбка растягивалась, словно у кота, только что загнавшего мышь в угол.
– Может… перенесём нашу судьбоносную встречу? – игриво протянул он, нарочно делая ударение на слове, от которого Ирину передёрнуло. В его глазах танцевали искорки едва скрываемого торжества.
– Папочка, я не успел принести кофе раньше…– выпалил он, а затем замер, заметив гостей.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Павел громко прокашлялся, внезапно обнаружив невероятную важность изучения документов перед собой.
Ирина ощутила, как жар разливается по её лицу – если бы смущение было видимым, от неё сейчас исходило бы малиновое сияние. В голове пронеслась целый мысленный сериа и сон Любы.
Никита вздохнул и потер переносицу: – Я понимаю, что ты ему проспорил, но сначала надо проверять, свободен ли зал. И вообще, придумай уже нормальное наказание, а не это… – он жестом обозначил всю абсурдность ситуации.
– Зато весело! Правда, сынок?– Павел беззастенчиво рассмеялся, довольный произведённым эффектом.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась во второй раз.
– Я нашла флэшку !!! – ворвалась в зал запыхавшаяся Люба, размахивая над головой злосчастным носителем информации, словно олимпийским факелом. Её волосы растрепались, а на щеках пылал румянец.
– Ну что, дамы, давайте начнём вашу презентацию,– произнёс Никита официальным тоном, опускаясь в кресло.
Стол разделил комнату на два фронта: напротив девушек, словно на допросе, выстроились мужчины. Ирина взяла на себя роль спикера и подошла к экрану, где мерцало полотно с их слайдами. Её взгляд скользнул по лицам и остановился на Павле. Взгляд – острый, как лезвие, и настолько уверенный, что никто бы не догадался, что внутри у неё бушует ураган.
– Павел…– голос её прозвучал мягко, но с едва уловимой сталью. – Или, может, тебя лучше звать… папочкой?
Она не моргнула. Напротив – в её глазах вспыхнули новые искры, будто она только что подбросила дров в костёр.