– О боги! – воскликнул он. Черта он в устной речи никогда не поминал, матерных слов не использовал: знал, что тяжелая, темная энергия, содержащаяся в этих односложных, древних заклинаниях, самым разрушительным образом воздействует не только на тех, кого обругивают, но и на самого ругателя.
На его светло-голубом костюме, любимом летнем льняном, расплылись отвратительные пятна: и на пиджаке, и на брюках.
Стакан, крышка, соломинка разлетелись по вагону. По полу потекла мутная жидкость.
– Ой, простите! – прощебетала девчонка легким тоном, словно чуть толкнула его или на ногу наступила.
– Не «простите», – сказал вставший в полный рост Данилов, – а вы должны оплатить химчистку костюма.
Девица надменно улыбнулась. Полупустой вагон с интересом наблюдал за начинающейся сварой.
– С какого перепуга? – заносчиво молвила фря и проплыла к выходу – поезд как раз тормозил на «Чеховской».
Данилов устремился за ней. Он не любил применять в личных целях собственные таланты, однако полагал при этом, что наглость непременно надо наказывать.
Девчонка выпрыгнула на платформу.
– Стойте, – отдал он ей приказание. – Послушайте меня.
Девица выполнила команду: остановилась и развернулась к нему. Они оказались у по-модерновому изогнутой колонны лицом к лицу.
– Вы должны, – еще раз повторил Алексей, но в этот раз внушительно, – оплатить химчистку костюма, который испортили.
– Ой, а у меня нет наличных, – покорно пробормотала собеседница. Контакт произошел, она оказалась в его власти.
– Я приму от вас перевод.
– Скажите, пожалуйста, ваш телефон?
Девочка слушалась его. Это требовало сильнейшей концентрации и напряжения воли, и Данилов на мгновение подумал, что напрасно этим занимается, растрачивает себя по пустякам, неужто у него не хватило бы денег оплатить химчистку? Но очень уж нагло девица бросила ему в лицо на предложение о компенсации: «С какого перепуга?» Захотелось проучить мерзавку, пусть знает, что за любые оплошности (и тем более собственную бессовестность) приходится платить.
Он продиктовал свой номер, а она открыла приложение банка на телефоне и послушно перевела пять тысяч. Данилов даже заметил – не заглядывая в экран, а внутренним зрением, – что деньги у нахалки оказались далеко не последними, на разных счетах у нее числилось три с половиной миллиона.