– Леонтьев! – Волков рычал, брызги слюны летели на лицо Бориса. – Старший техник! Ветеран! Двадцать лет в поясе! – каждый титул звучал как пощечина. – И что? Играл в шахматы?! – он выкрикнул это с таким невероятным презрением, что Борис просто зажмурился. – Пока неизвестный объект маячил у нас на пороге?! Пока этот… этот мусор! – он яростно ткнул пальцем в сторону зала контроля, – тратил наши ресурсы, наше время, нашу БЕЗОПАСНОСТЬ?!
Он встал так близко, что Борис мог чувствовать его горячее дыхание.
– Ты представляешь, ЧТО ЭТО МОГЛО БЫТЬ?! – Волков вскинул руки, его тень на стене стала огромной и уродливой. – Боеголовка с Марса-4, которую мы потеряли век назад? Чумной корабль с карантинной орбиты Плутона? Инопланетный скаут, черт возьми?! Твоя тупость, твоя лень, твое раздолбайство – могли убить нас всех! ВСЕХ!
Борис издал жалобный стон. По его щекам ручьями текли слезы. Он не пытался их смахнуть.
Волков отпрянул от него, как от чего-то омерзительного, и резко повернулся к Косте. Его взгляд был не менее жгучим, но теперь в нем читалось еще и глубокое разочарование.
– А ты, Малахов? – голос Волкова стал чуть тише, но от этого только ядовитее. – Умник? Нашел аномалию? Смышленый парень? И что? Доложил старшему раздолбаю? – он кивнул на Бориса. – А выше? На кнопку тревоги нажать слабо? Или пальцы отсохли?
Костя молчал, стиснув зубы. Волков был прав. Страшно прав.
– Протокол №1 по обнаружению Неопознанного Разведывательного Объекта! – Волков выкрикнул номер протокола как пароль. – Гласит что? А? НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНЫЙ ДОКЛАД НАЧСМЕНЫ И СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ! НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНЫЙ! Ты его читал? Или тоже в шахматы играл? В куклы? В ментальные прятки?!
Костя чувствовал, как жар стыда и гнева поднимается к лицу. Он не опустил глаз, продолжая смотреть поверх плеча Волкова. Да, читал. И да, нарушил. Ради чего? Ради "авторитета" Бориса? Ради спокойной смены? Идиот.
Волков, поймав его взгляд, фыркнул. Видимо, прочел ответ на лице. Он отступил на шаг, окинув обоих уничтожающим взглядом. Ярость в нем немного улеглась, сменившись ледяной, расчетливой жестокостью.
– Ваши жизни, – он произнес тихо, но каждое слово резало как бритва, – сейчас висят на волоске. Тончайшем. Ваше единственное спасение… – он сделал паузу для эффекта, – Безукоризненное выполнение КАЖДОГО шага протокола. СЕЙЧАС ЖЕ. До последней запятой.