Но прежде, чем вдохнуть воздух свободы студенческой жизни, я прошла сквозь девять кругов родительского ада. Мама заламывала руки, представляя мою жизнь в одиночестве, отец же готовился к косметическому побоищу в бабушкиной квартире, которое ему предстояло выдержать, взвалив его на свои плечи, словно непосильную ношу.Проводив ее в последний путь, я переехала из родительского дома в эту небольшую по квадратуре, но уютную двухкомнатную квартиру. К тому же, она гораздо ближе к институту.
– Милая, не забывай хорошо кушать! И постарайся завести друзей, – причитала мама, когда все вещи были собраны и я стояла на пороге новой жизни.
–Дочка, обязательно закрывай дверь! И… я положил тебе перцовый баллончик и электрошокер… ну, на всякий случай, – прозвучал голос отца.
– О, спасибо, пап, это именно то, о чем я мечтала – перец и ток, – съязвила я с натянутой улыбкой. – Мне не восемь, а восемнадцать, – сказала я, стараясь успокоить их тревогу.
– Да, но для нас ты всегда останешься нашей маленькой девочкой, – отец обнял меня крепко.
– И мы тебя оооочень любим! – разрыдалась мать, кидаясь в объятия, чтобы разделить этот трогательный момент.
– Да, я знаю… я тоже вас люблю…
Люблю… я соврала. Любви во мне не было и в помине. За свои восемнадцать лет я так и не познала этого чувства. Не вздыхала по музыкантам и актерам, как другие девчонки. И не вешалась на шею парням. Черт знает, что со мной не так, но меня это вполне устраивало.
Наконец, после изматывающего дня в новом амплуа – студентки, я рухнула в кровать. Юпитер тут же запрыгнул ко мне и развалился на ногах. Ну вот, теперь я точно не смогу пошевелиться во сне. Может, стоило оставить его у родителей?..
Во сне меня затянуло в пучину кошмара. Я тонула, проваливалась в бездну, задыхаясь от ужаса. Обрывки фраз, мелькающие лица… То ледяной холод, то обжигающий жар. И я никак не могла выбраться из этого кошмара, но вместе с тем испытывала странное, мучительное чувство дежавю. Не знаю, как объяснить, но казалось, что этот кошмар – что-то знакомое, что-то значимое, похороненное в глубине моей памяти. Наконец, распахнув глаза, я поняла причину удушья. Этот наглый, пушистый паразит залез мне на грудь во сне и едва не придушил.
– Юпитер, ты меня убить хочешь? – проворчала я, стаскивая с себя кота. Тот даже ухом не повел, лишь лениво приоткрыл один глаз. Теперь понятно, почему я задыхалась во сне. Обычный кошмар, не более, – решила я, отмахиваясь от дурных предчувствий, и снова погрузилась в объятия сна.