Нити вонзились в пол, стены, потолок, тела испуганно вопящих людей, и замерли, натянутые.
– Знакомьтесь, уродцы, это шрапнельный фугас с системой растяжек! – женщина весело рассмеялась. – Удачи!
А дальше мы пошли по коридору, зачищая офисные помещения от всего живого. У Макгонагол обнаружилась связка гранат. Я старался не заглядывать в комнаты, куда заходила женщина. Граната, взрыв, контроль. И снова. Граната, взрыв, контроль. На чёрной коже очень плохо была видна кровь. Но её запах шёл за нами по пятам. Запах крови и кислый запах пороха.
Я ни в кого не стрелял. Я никому не угрожал. Я тихо шёл следом за женщиной, которая при мне убила уже десяток человек. Мужчины, женщины. Никто из них, кроме охранника на входе, не был вооружён. Никто не сопротивлялся. Кто-то успевал попросить о пощаде. Я старался не запоминать лица. Это было нетрудно, кровавое месиво на месте лица или шея с осколками черепа врезались в память гораздо лучше.
При этом она ласково и нежно справлялась о моём самочувствии, её дыхание было спокойно, и я был уверен, что под забралом мотоциклетного шлема лишь лёгкая улыбка.
Помимо операционного зала в банке ещё были офисные помещения. Я не знаю, какую угрозу представляли банковские работники существу, которое может голыми пуками раздавить человеку череп, но Макгонагол не стеснялась использовать гранаты и вообще вела себя так, словно зачищала военную базу.
После очередного залитого кровью помещения, где в крови ползала молодая девушка, которой выстрел из дробовика оторвал руку, я не выдержал.
Хаоситка на несколько секунд остановилась, перезаряжая дробовик. Я достал пистолет и взвёл курок.
– О, мой мальчик, ты решил, что готов бросить мне вызов? Ты настолько самонадеян? – всё это Макгонагол произнесла, так и не обернувшись. В её голосе звучало веселье.
– На колени, профессор, и не делайте глупостей. Поверьте, с такого расстояния я не промахнусь.
Женщина весело хихикнула и начала двигаться. Потекла, закрутилась, словно исчезла, и…
Нет, разумеется, если бы я действительно был настолько глуп, что попытался бы держать эту тварь на прицеле, тут бы всё и закончилось. Только я смог её удивить. Дуло пистолета смотрело мне в рот. Забрало я поднял минутой раньше.
– И что это значит? – спросила она, совладав с лицом. Я успел увидеть звериную ярость, которую смыла улыбка.