Вернее, пытался. А адская машина словно жила своей жизнью. Мелькали чьи-то испуганные лица, кровь била фонтанами из разорванных тел, а я… Я неожиданно рассердился и несколькими движениями руля обломал косы о фонарные столбы.
За спиной наверняка что-то происходило, наверняка куда-то стреляли, кого-то убивали и что-то взрывалось. Я ничего не слушал, стараясь не убиться.
Мы снова вылетели на трассу. И я с трудом увернулся от полицейской машины. А потом ещё от одной и ещё от одной, и… да что за уроды! Почему столько машин на полосе? Они все решили пожертвовать собой, чтобы убить меня?
– Гарри! Ты гений! Даже я бы так не смогла лететь по встречной на полной газу! Мы почти оторвались! Поднажми! – в голосе Макгонагол мелькнуло уважение.
Сука! Левостороннее движение!
А потом на горизонте показался…
Нет, не полицейский кордон. Несколько из них мы благополучно миновали, по встречке. И даже не бетонный блок.
Бензовоз. Который пытался развернуться. И встрял. Он перегородил всю дорогу и, кажется, застрял намертво.
– Минерва, нам пиздец, – сообщил я диспозицию. Сообщил не голосом, а телепатически.
– Отлично! Дай ему крови!
– Что?
– Мотоциклу, дай ему крови!
Женщина за моей спиной извернулась и ударила по большой оранжевой кнопке с картинкой зубастой пасти.
Я думал это клаксон или типа того.
Передо мной открылась пасть. Сотни мелких зубов. При этом она ну очень была похожа на вагину. Не став дожидаться моей реакции (хе-хе-хе, зубастый мотоцикл, вы там совсем ебанулись?), Макгонагол дёрнула меня за руку и воткнула мою левую ладонь в эту пасть.
Пасть сомкнулась. Я заорал от боли. А мотоцикл зажил своей жизнью. Басовито загудел воздухозаборник, полностью заглушив другие звуки. Я почувствовал, как ветер становится твёрдым и давит мне на лицо, выворачивая руки из суставов. Перед глазами появились какие-то радужные разводы, и мы огненным болидом влетели прямо в бензовоз.
В который раз за день я радостно попрощался с жизнью.
Увы.
Из огненного облака мы вырвались через секунду. Мы ехали (летели?) прямо по Темзе. По воде. Мотоцикл стал полупрозрачным.
– ИИСУСИЙ ДРАНДУЛЕТ! – пропищал я.
И в этом писке было столько… И боль в руке, которую жевали, и все мои впечатления за день, и кокаиновый приход, и…
– Ну всё, всё, не жадничай.
Раздался удивительно спокойный голос Макгонагол.