Пицца оказалась холодной. Но Сьюзен решительно запротестовала, когда Бойд сделал попытку подогреть ее в микроволновке:
– Она же станет совсем резиновой!
Впрочем, в данном случае мало что могло усугубить ситуацию. Пицца и без того была сухой, с жесткими краями, а ее создатель явно пожалел начинки и сыра сверху…
В конце концов, они управились с жестким тестом и скудной начинкой.
Бойд сам помыл посуду, предложив Сьюзен выбрать пока телепередачу для вечернего просмотра.
Сьюзен сидела перед телевизором, автоматически переключая каналы, бездумно щелкая пультом. Она искренне не понимала сейчас, какой смысл им с Бойдом вступать в брак: разве от этого что‑то изменится? Все так же придется выбирать фильм для просмотра, коротать совместный ужин вдвоем, причем в этом ужине явно будет не хватать перца или других пряностей… Что же будет, когда оба они начнут воспринимать свой союз, как что‑то окончательно привычное, как неминуемую обыденность? Сьюзен покопалась в памяти: интересно, когда Бойд в последний раз после ужина нетерпеливо тащил ее в постель, чтобы предаться нежности, а не осведомлялся, что они сегодня будут смотреть – бейсбольный матч или мелодраму…
Неужели это – тот самый итог, к которому так или иначе приходят все в своей жизни? Не самая удачная работа, которую, однако, страшновато сменить… Не самый желанный брак, который кажется неизбежным – если не сейчас, то когда?
Где же та детская радость, которая позволяла просыпаться с надеждой и в каждом новом дне видеть что‑то хорошее?
Бойд плюхнулся рядом со Сьюзен, выхватил у нее из рук телевизионный пульт:
– До сих пор не нашла что‑нибудь интересненькое! – изумился он. Защелкал по каналам, застряв на каком‑то боевике со Стивеном Сигалом: – О, он всегда так впечатляюще крушит и ломает конечности… А ты ведь на машине ко мне приехала? Подвезешь меня завтра на работу?
– Хорошо, – обреченно кивнула Сьюзен.
* * *
В течение нескольких следующих дней Сьюзен выразительно и выжидающе смотрела на босса всякий раз, как он оказывался в зоне ее видимости. Он успокаивающе кивал. Мол, я помню о нашем разговоре.
Но когда он сам заговорил со Сьюзен о волнующей ее теме, она не услышала ничего утешительного.
– Я серьезно подумал над тем, что ты мне сказала.
– И?..
– И не могу тебя обрадовать. Я, правда, сожалею, Сьюзен…