– Так точно. Споткнулся. – Ответил Коля. – Виноват, буду внимательней.
– Ну и хорошо. – С ноткой облегчения, сказал офицер, что-то записывая.
Экзамен тот ему засчитали. Автомат тихонько вернули, то есть официально, вроде бы как ничего и не произошло. Марш-бросок, значит, Коля прошёл; автомата своего не терял; ни с кем не дрался, и вообще ничего не было. До Коли, потом дошло, что рукопашник его ещё, по своему, пожалел. Автомат он забрал просто потому, что оружие не должно валяться безнадзорно, пока хозяин отдыхает на траве. Тихонько передал Зиме, а Зима вернул ему. И Коля с трудом переживал свой позор. Не дёрнись он тогда на майора, никто ничего бы и не узнал. А он дёрнулся, он напал. Сам. Получил по соплям, как щенок… а потом его ещё и «пожалели». Фиолетовый синяк окружил оба глаза – «идиот и дурак» – словно бы было написано на его лице. И теперь все всё знали. Молчали, отводили глаза, но знали. Вот тебе и заплатил.
Коля догадывался, что всё хотят спустить на тормозах, быстренько выпустить, распределить куда-нибудь подальше, и дело с концом. И возможно, всё бы так и произошло, не реши вдруг Колымский-Львов, начальник училища, не старый ещё генерал-майор, провести с Колей профилактическую беседу…
*****
– Разрешите. – Коля толкнул дверь. Генерал отложил какие-то бумажки, снял с носа плюсовые очки и воззрел на Колю.
– А, ты… – вдруг тыкнул он Коле. – Ну, заходи, светофор.
Колян тихо вдохнул через сжатые зубы. Предстояла выволочка, тут и гадать было нечего. Его лицо и вправду чем-то напоминало светофор. Один глаз был уже жёлтым, второй ещё отдавал синевой, а на лбу была подёрнувшаяся коричневой корочкой ссадина.
– Садись. – Генерал кивнул на стул. Коля молча сел и упёрся глазами в стол.
– Ну? – продолжил генерал. – Из-за бабы, да?
– Никак нет.
– А из-за чего? – насмешливо спросил тот.
– Упал…
–… очнулся – гипс? – издевательски прищурясь, продолжил генерал.
– Так точно. – Коля не отводил взгляда от стола.
– Так это не майор тебя приложил? – голос генерала стал вкрадчивым.
– Никак нет. – Коля продолжал сверлить глазами поверхность стола.
– Мда… ну, молодец… молодец. – Колымский-Львов, стоял, покачиваясь с пятки на носок. – Молодец, – добродушно бубнил он. И вдруг резко наклонившись к Коле, он спросил.
– Ты какого хрена, сопляк, к замужним бабам лезешь? Тебе, чё, в городе дур свободных мало? А?