Он шумел всё сильнее, расходясь не на шутку. Коля видел, как к спорщикам тихонько подошёл Данька.
– Тише, тише. Остынь. – Даня легко похлопал Андрея по плечу. Тот задёргал плечом, сбрасывая руку и недовольно кривясь.
– Андрей, на вас ребята смотрят. Зачем эти разборки. Тише.
– Затем, что тут никто не понимает ничего. Непрофессиональные люди учат профессионалов. – Упрямо шипел Мандрыгин.
– Тебе, как суп нашей тети Таи? Вкусный был? Так вот она вообще не профессионал. Никаких поварских курсов не заканчивала. И дипломов не писала. Однако суп все едят и хвалят.
– Ну и?
– Ну и не горячись. Отложи теории пока. Давай, поближе к людям… Ты ребятам нужен своим.
– Ага, сравнил педагогику с супом. Ума-то хватило! Поучились бы с моё, для начала! – Андрей рывком встал из-за стола и быстрыми порывистыми шагами ушёл из столовой.
Артём с Данилом смотрели ему вслед.
– Трудно объяснить слепому, какого цвета небо, – задумчиво сказал Данил.
– Надо же, а вроде нормальным казался. Бывают же такие люди, из всего проблему сделают. – Артём почесал голову и повернулся к Даньке. – И чего теперь делать будем?
– Не знаю, но мне думается, что если так дальше пойдёт, то придётся его отряд расформировывать и по остальным раскидывать. Ладно, пусть Валентина Викторовна с Элеонорой разбираются. Ты это… сходи в его отряд, пусть напишут то, что собирались. Ободри их там…
Коля тоже был озадачен. Он ел кашу и не мог понять этого Мандрыгина. Чего он так разнервничался? Взял, ушёл. А дальше, что? А его отряд? Коля покрутил головой. Ну и ну. Он снова уткнулся в тарелку. Каши было много. Он положил себе ещё добавки, и вздохнул прислушиваясь. Над лагерем опять рыдал над своей печальной судьбой горбун Квазимодо.
Глава 8. День добрый.
Названия отрядов у баптистов веселили глаз и подкупали своей простотой и непосредственностью. «Радость», «Доброта», «Звёздочки», «Юность», «Дружба» и тому подобное. Коля улыбался рассматривая. Чувствовалась надёжная рука вожатых. – Детский сад «Ромашка», блин, – хмыкнул он, разглядывая дальше. Сам он и его отряд стояли под табличкой «Бравый». Рядом, как и на построении, стоял отряд москвича, только без вожатого. Хмурый Ванька Гавриленко, тот самый, которому Волчанский ночью ноги отдавил, топтался, держа табличку с номером отряда. Сразу за ним стояла худенькая, по-подростковому нескладная девочка в синих брючках и кепочке и держала наспех сляпанный плакат со странным названием отряда. «Вызов» – гласил плакат по-русски, А ниже, уже по-английски, было написано: Challenge. Коля нахмурил лоб, вспоминая слово. Это, кажется, значит, что «вызов», в смысле – вызов на бой. А не вызов неотложки, например. За осиротевшим отрядом тихо встал американец. Не то, чтобы как вожатый, но так… присутствовал. Наверное, он им этот «челлендж» и предложил. Вызов судьбы, типа. Ну, а на безрыбье, и сторож Семёныч в качестве вожатого сгодится…