Хельга стояла перед столом, на котором были разложены разные травы, и собирала из них скрутки для засушки.
– Здравствуй. – Женщина вопросительно посмотрела на неё, не переставая обматывать ниткой пучок травы.
Девочка была совсем юная, она стояла и мяла пальцами свою котомку. Потом вдохнула поглубже и сделала решительный шаг вперёд. Подошла ближе и остановилась. Посмотрела на пальцы Хельги, сжала сильнее свои и, резко подняв на травницу глаза, выпалила:
– Помогите мне избавиться от ребёнка!
Хельга удивлённо вскинула на неё взгляд. За свою жизнь сколько только женщин не приходили к ней за помощью. Большая часть просила помочь зачать, помочь выносить, сохранить, вылечить детей. Но ни одна никогда ещё не просила её о таком!
Тело Хельги в этот момент будто окаменело. То, о чём она мечтала всю свою жизнь, то, о чём не переставала ни дня молиться Великой Пряхе, и что до сих пор не сбылось у неё самой, эта девочка хотела уничтожить.
Хельге отчаянно захотелось отхлестать дуру по щекам. Но взгляд зацепился за пальцы с побелевшими костяшками, перескочил на упрямо поджатую нитку губ, на серые глаза, с вызовом смотревшие на неё. И в глубине их наконец Хельга увидела то, от чего её ярость сдулась, как воздушный шарик. В глазах девушки плескалась такая боль, от взгляда на которую у травницы будто на кусочки разорвалось сердце.
Она сделала глубокий вдох и выдох. Собрала оставшиеся травы в плетёную корзинку. Подняла её и вложила в руки девушки. Сама же собрала все получившиеся скрутки и повернула в сторону домика.
– Иди за мной.
Открыв дверь, Хельга вошла в скромное жилище, пропитанное уютом и ароматами трав. Положила пучки на полку, забрала корзинку у девушки, поставила её туда же. Зажгла три свечи, стоящие на столе.
– Проходи, садись, – указала травница рукой на лавку возле стола. – Как тебя зовут?
– Ингрид.
– Сейчас заварю чай и всё расскажешь.
Чай был с шалфеем, корнем валерианы, ромашкой и мелиссой. Даже сам аромат успокаивал, и сидящая напротив Хельги девушка немного расслабилась. Она готова была отстаивать до пены у рта своё решение, как тогда, когда пыталась убедить мать помочь ей. Однако посмотрев во внимательные глаза травницы, поняла, что та готова спокойно её выслушать.
– Меня изнасиловал местный граф, – голос Ингрид был твёрд и холоден, будто говорила не девочка, а бездушная кукла. – Но я думаю, что он этого даже не помнит – настолько был пьян. А мать… – девушка замолкла, набрала побольше воздуха и продолжила: – Моя мать обрадовалась, – голос её словно звенел, и сквозь слова наконец-таки начали проступать эмоции. – Она сказала, что это отличный шанс занять какое-то положение в замке. Мол, женой тебя точно не возьмут, происхождение не то, а вот в тёплое место пристроят. А там, глядишь, на ребёнка ещё землю какую дадут после рождения.