– Лиззи, милая, – Милле робко взял её за руку. Элизабет не отдернула её, но и не сжала его пальцы в ответ, – ты ничего не ответишь мне? Поверь, я люблю тебя и хочу связать с тобой свою жизнь. Я хоть сейчас готов объясниться с твоим отцом.
Как же ей не хотелось отвечать! Но тянуть дольше было нельзя. Элизабет хотела ответить как можно теплее, но почему-то её тон получился отвратительно-официальным.
– Я очень польщена вашим вниманием, – говорила Элизабет, – не могу выразить, как приятно мне слышать слова, которых я явно не достойна. Вы так милы, Джон, вы точно сможете найти себе достойную спутницу жизни.
– Но Лиззи…. Лиззи, что не так? – выпалил Милле, не думая, – зачем вы поступаете так жестоко? Ведь мы были такими хорошими друзьями.
– Да, были. И, пожалуй, нам лучше ими и остаться.
Милле отшатнулся. Горечь от отказа отразилась на его лице. Элизабет почувствовала укол совести.
– Поймите, я не хотела обидеть вас, Джон. Я говорю резко всего лишь от неожиданности. Мои чувства к вам только дружеские, и было бы недостойно с моей стороны делать вас несчастливым в браке.
– Тогда мне остается только попросить прощения за то, что занял ваше время так надолго, – печально ответил Милле. Он кивнул Элизабет, не в силах прибавить ни слова и зашагал прочь. На прием Эффи он в этот вечер так и не вернулся.
Лишь только Милле скрылся из виду, сладкий самообман влюблённости вновь завладел Элизабет. И она продолжала сидеть под огромным клёном, любуясь созвездиями, ярко мерцающими в ту ясную ночь.