И в результате мы разошлись довольными друг другом. Мне клятвенно пообещали, что песни «Ангелов С» сегодня же пойдут в эфир. Правда, пока только ночной, а потом поглядим. Это Света сдалась первой. А я же в ответ заверил, что мы обязательно учтем их пожелания, и в скором времени в нашем репертуаре обязательно появятся острополитические песни. Посвященные, вне всяких сомнений, Владимиру Вольфовичу. Горячими поклонниками которого вся эта компания и оказалась.
– Боря, ну что ты как маленький, – я потрепал его по плечу. – Хотел историю про дона Хуана сочинить, но Ходжа Насреддин тут лучше подходит. Помнишь, там было про эмира и его любимого осла? Когда Насреддин пообещал, что за двадцать лет научит его говорить? Или читать, не очень помню…
– За двадцать лет кто-то из нас обязательно умрет, – не глядя на меня, проговорил Бельфегор. – Или я, или эмир, или этот ишак. Получается, мы их обманули?
– Все врут, – фыркнул я. – Хотя я честно считаю, что не особо. Обманули бы, если бы пообещали через месяц занести им миллион. И не занесли. Подписали договор и не выполнили условия.
Вообще по поводу активной общественной позиции нашей группы я испытывал смешанные чувства. Так-то рокеры в любые времена не стеснялись участвовать в разных движняках, типа «Голосуй или проиграешь». Но мне как-то инстинктивно хотелось держаться от всей этой клоунады подальше. В сегодняшнем разговоре я когда обещал, что мы обязательно подумаем, как нам актуализировать репертуар, чтобы стать ближе к народу, даже пальцы за спиной скрестил. На всякий случай.
– Давай не скажем остальным про это, ладно? – Бельфегор посмотрел на меня умоляющим взглядом.
– Про что именно? – спросил я. – Про эту встречу? Но песни-то на радио взяли, их уже сегодня ночью в эфире будут крутить.
– Да нет, не про встречу! – Бельфегор замотал головой. – Не скажем, что мы обещали подумать про… Ну, про политику. Скажем просто, что дали послушать песни, им понравилось, они согласились их покрутить. А про Жириновского не скажем. Хорошо?
– Хм, а почему? – я удивленно приподнял бровь.
– Да ну, Саню еще перекроет, – поморщился Бельфегор. – Помнишь, как он во время путча прошлым летом возбудился? На митинге трое суток проторчал, в Москву нам предлагал ехать на собаках. Как вспомню, так вздрогну. Вдруг он опять?..