«Δβ-19: Контакт не установлен. Возможна утечка эмо-частиц. Протокол 7B.»
– Это… – начал он, затем замолчал, словно слова застопорились на языке.
Ярн посмотрела на него; в её глазах горел интерес, смешанный с лёгким страхом.
– Мы многое должны выяснить, – сказала она твёрдо. – Но сначала – кто-то ещё здесь. И он, вероятно, вооружён.
Дарби кивнул, сжимая в руке планшет.
– Тогда придётся идти налегке. Пистолеты, плащи, фонари и… дедукция.
– И немного удачи, – улыбнулась Ярн. – Без неё ни один случай не раскрывается до конца.
Они открыли люк, ведущий ниже – в самуюглубь лаборатории, где, по слухам, и спрятан был самый ценный эксперимент Киллмора. Скользнув внутрь, они оказались в узком коридоре, стены которого были увешаны прозрачными ёмкостями с плазмой эфрозона. В свете их призрачного синевато-зелёного сияния тени играли причудливые узоры, а воздух вибрировал от едва ощутимого электрического заряда.
– Держитесь рядом, – предупредила Ярн, – здесь и начинается настоящее приключение.
В её голосе не было ни страха, ни сомнений – лишь непоколебимая решимость докопаться до истины любой ценой. А Исаак Дарби, глядя на мерцающие стенки и слыша вдалеке глухой стук, понял: это расследование пойдет гораздо дальше обычного исчезновения учёного. Он еще не знал, что за этим стоит нечто куда более могущественное, чем преступление или политическая интрига. Что-то, что ждет своего часа, чтобы пробудиться в сердце эфрозона и потребовать от человечества новых жертв…
Дарби и Ярн продвигались всё дальше по узкому коридору, весь пол которого был усеян капсулами эфрозона разного размера. Каждая капсула походила на гигантскую каплю янтаря, внутри которой пружинило лёгкое, тягучее свечение. Оно отражалось в стеклянных стенах лаборатории, создавая ложные коридоры и призрачных двойников. Лейтенант осторожно прикоснулась к одной из капсул: металл дернулся под её пальцами, как будто реагируя на прикосновение живого существа.
– Осторожнее, – прошептал Дарби, – в одной из таких капсул начиналось «погружение» – эксперимент по усилению когнитивных связей с эфрозоном. Говорят, что первые добровольцы теряли разум и начинали слышать голоса…
– Я помню отчёты, – кивнула Ярн, – но официально все «побочные эффекты» списали на перегрузку нервной системы. Никто не рассказывал, что на самом деле слышал звуки – будто плачущие и смеющиеся существа.