Трение обожгло ладонь и бёдра; мимо пролетали десятки метров технических подпалуб, ведя всё ниже и ниже. Геррсим проносился меж голубых огоньков, но даже отсюда он слышал, как дышали озоном самые тёмные углы. Как по кабелям и трубам текла энергия.
Геррсим работал с этой аппаратурой всю свою жизнь. Вотчина его знаний – механическая плоть, скелет станции и неровности её стальных костей. То, чем станция дышала, вся её анатомия. По каким венам текла её безжизненная кровь, куда нужно эту кровь направить и как остановить в случае нужды. Как и его прообраз, как и прообраз до него, Геррсим Третий продолжал поддерживать станцию, вечность ожидая, пока новое будущее придёт и станет лучше прошлого.
Но Геррсим знал, его раса получит вместо надежды ещё один удар, если они продолжат в том же духе, и на сей раз они уже не оправятся. Довольно существ, объявивших на них охоту. Они не могли больше позволить себе ещё злобных божеств.
Съехав до следующей капсулы телепорта, арасут вломился через её крышу, спрыгнув вниз. Стоило хоть кому-нибудь ею воспользоваться, пока Геррсим спускался, и всё, его бы расщепило на тысячи атомов, рассеянных в технических помещениях. Но тогда и Чудо погибло бы вместе с ним. Они бы этого не допустили.
Утирая тонкие жгутики-усы и по-прежнему прижимая шар к груди, Геррсим огляделся.
«Стоит ли мне активировать защитные турели, капитан?» – прозвучал голос ИИ.
«Ни в коем случае», – приказал строгий голос Первого, капитана станции. – «Любое воздействие может навредить Чуду. Что бы ни случилось, не подвергайте Чудо риску».
Треугольные коридоры нижней палубы. Холод здесь особенно ощутим, будто сам космос дышал сквозь толстые стены пирамиды станции, добираясь до самых костей.
Он не успевал. У ИИ было разблокировано множество запросов-команд, на которые появилось право. Если бы захотел, этот интеллект мог бы руководить почти одной тридцать второй частью станции одновременно. Активировать за раз двадцать турелей. Закрыть двадцать дверей.
«ИИ мог бы и взбунтоваться, почувствовав такой вкус власти», – с тревогой подумалось арасуту. Станция ему всё ещё была не безразлична, пусть для экипажа он и стал врагом.
Будь Геррсим один, его бы уже задержали. Но он не один, с ним Чудо. Двери стали отсекать его от спасения одна за другой, они захлопывались перед ним и за ним, стремясь поймать.