И вот я решил познакомиться с Чернушкой поближе. Позвал ее, она доверчиво подалась. Взяв ее на руки, я стал ее гладить, разговаривать с ней, почесал за ушком, под подбородком.
Знакомство можно было бы считать успешным, если бы не неприятный сюрприз. Наобщавшись с Чернушкой вдоволь, я решил отпустить ее. Широким и в тоже время мягким, осторожным взмахом подбросил кошку в делянку с молодой, уже поднявшейся люцерной, надеясь, что она амортизирует об нее, со словами: «Ну, иди в травку!». Чернушка, выставив лапы перед собой, полетела в делянку, которая оказывается, до верхушек растений была наполнена ледяной водой; и та стала волнами расходиться в стороны.
Конечно, я был очень удивлен – было слишком рано для полива!
Чернушка, распушив хвост от шока и возмущения, издавая жалобное мяуканье, выпрыгнула оттуда и в ужасе убежала от меня. Шок был двойным: во-первых, кошки не любят воду и купаются неохотно; во-вторых, внезапное охлаждение может испугать любого неподготовленного.
Все мои последующие попытки примирения с Чернушкой были тщетными. Ко мне у нее выработались страх и, наверное, неприязнь. Чуть завидев меня, она бежала стремглав прочь. Иногда все же удавалось ее погладить. В это время она была на руках Вячеслава Владимировича, впиваясь в его грудь маленькими и острыми коготками.
В детстве я часто бывал в церкви на богослужении и просто помогал там по хозяйству.
Сторож нашего храма, Вячеслав Владимирович, очень любил животных. Некоторое время своей жизни он проработал кинологом, и многое знал о собаках.
Вокруг храма была большая территория. На ней находилось пять хозяйственных построек, большой сад, в котором было около тридцати плодовых деревьев и столько же делянок с клевером, несколько цветочных клумб. И хотя вся территория была огорожена высоким решетчатым забором, были не редки случаи воровских набегов, причем набегов в прямом смысле слова. Не раз видели, как воришка пролезал между прутьями забора и бежал в противоположную сторону, на бегу прихватывал что-нибудь. Потом перелезал другой забор и скрывался. То ведро новое утащит, то лопату, еще что-то.
Вот батюшка и придумал натянуть вдоль и поперек здания два толстых стальных прута, на которые заварили по одному кольцу небольшого диаметра. Под каждым из них были смонтированы по две треноги-держателя. Их нужно было приподнимать, чтобы животным было проворнее двигаться. Это делали вечером, когда храм запирался. На него карабином пристегивали собак, которые могли быстро подбежать к нарушителю и прикусить его за что достанут.