Он поцеловал ее.
– Вот и кончился пирог. Не хочешь ли теперь отведать Свинки?
* * *
На следующее утро он вошел на кухню, чтобы вскипятить воду для бритья, но тут же промочил тапочки. Весь дом словно губка. После бури деревня напоминала поле боя – косые дожди прекратились посреди ночи, но их тут же сменили заморозки. Дорога до фермы «Усадьба» превратилась в канаву с ледяной водой.
Потом, пока Оруэлл кормил Мюриэл на подмороженном слякотном пятачке через дорогу, он заметил, что в грязи увяз фургон старого Филда, каждую неделю объезжавший деревню, чтобы забрать скот на рынок в Болдоке. Филд, сдававший Оруэллу участок, помахал ему и направился за помощью к ферме. Через десять минут раздалось цок-цок-цок – и Оруэлл увидел, как Филд возвращается с мальчишкой лет десяти, который вел могучего ломового коня и подхлестывал его, когда тот уклонялся от своего задания – вытянуть застрявший фургон. Знай несчастное создание свою силу, картина была бы противоположной.
– Только представь, – сказал он Мюриэл, почесывая ей за ухом: – Марксизм с точки зрения животных. – Она вылизала миску с кормом в его руках. – Вообще-то, старушка, в этом что-то есть, если задуматься, а?
Когда он упал, Мюриэл испуганно отскочила.
Айлин обнаружила его только через полчаса.
– Это мое легкое, – еле произнес он. С его губ бежала струйка крови. Казалось, его длинная шея даже не может удержать голову. Не в силах сдвинуть его с места, Айлин помчалась к «Плугу» и разбудила дочь трактирщика, которая попросила подождать и пошла искать отца – он скоро нашелся в подвале, где перекатывал огромные бочки пива.
Айлин присела рядом с Оруэллом и положила его голову себе на колени. За два года с их свадьбы его внешность понемногу менялась – и заметила она это только сейчас. При первой встрече он еще казался подтянутым, а его высокое костлявое тело, хоть никогда не было толстым, все-таки выглядело солидно. Теперь же плечи стали острыми и сутулыми, ноги – худосочными; залатанный и протертый костюм, когда-то дорогой, повис, как лохмотья на пугале.
Она всхлипнула.
– Милый, теперь ты видишь, что тебе нельзя перетруждаться?
Он поднял руку и погладил ее по голове, чтобы она успокоилась, но ничего не ответил.
– Больше никакой работы до самого конца лета. Это приказ Свинки.
– Милая, да не о чем волноваться, – выдавил он. – Скорее всего, просто плеврит. Так и чувствовал: что-то случится. К тому же я и сам собирался передохнуть.