Виолетта отпивает молока из чашки, стоящей на ее прикроватном столике.
– Ты прямо в этом и пойдешь? – тихо спрашивает она и вытирает рот.
– А? – Я разглаживаю фартук. – Конечно нет, глупышка!
– Я тут подумала… может… – щеки сестренки вдруг заливает нежно-розовый румянец. – Может, наденешь сегодня какое-нибудь из своих новых платьев?
Значит, мама ей рассказала. Я же просила ее! Куда там! Теперь Виолетта наверняка полна надежд, думает, что через месяц меня могут выбрать Цветком Бельгард при Цветочном дворе. Стоит ли рассказать ей, что такие, как мы, подобных титулов не удостаиваются и что у нас нет ни малейшего шанса? Нет, это ее раздавит. Поэтому говорю первое, что приходит в голову:
– Мне там еще надо кое-что доделать. Помнишь тот розовый наряд с огромным бантом, твой любимый? Я его испачкала. Забыла полы подмести, и вот тебе – весь подол в грязи.
– А голубое платье? – спрашивает она, не скрывая разочарования.
– А, это… Ну… Там подол оторвался. На неделе пришью, ладно?
Кажется, моя ложь удалась – по лицу сестренки, напоминающему своими очертаниями сердечко, пробегает улыбка.
– Хорошо! – говорит она и кивает.
Розовое платье и впрямь испачкалось внизу, так что это не совсем ложь, но пятно несложное – его легко отстирать. А вот во втором наряде, пыльно-голубом, каждый шов на своем месте. Даже мадам Биссетт его похвалила!
– После занятий увидимся! – обещаю я Виолетте и подмигиваю.
Я догадываюсь, о чем она думает. Ей кажется, что если я надену какой-нибудь из тех нарядов, что сама сшила из обрезков ткани, подаренных мне мадам Биссетт или Квинси, то Двор номинирует меня на участие в конкурсе на титул Цветка – этот титул превращает девушку в самую завидную невесту во всем Париже. Может, эти платья и помогли бы мне обратить на себя хоть какое-то внимание, но им ни за что не сравниться с нарядами от-кутюр, в которых будут красоваться весь месяц другие девчонки. Даже лучшие наши наряды несравнимы с худшими платьями из их гардеробов. Да и ни один из парней, занимающих высокое положение в нашем городе, ни за что не выберет девушку, чья одежда пошита на дому, а не в модном ателье.
Однажды я открою Виолетте всю правду. Пусть только чуть-чуть подрастет. Будет лучше, если она все узнает еще до старшей школы, чтобы ее там не унижали так, как меня. Я расскажу ей, что все эти люди нужны нам лишь как покупатели выпечки – и ничего больше.