Скидываю кроссовки и надеваю красные бархатные туфли на каблуках. Закидываю кроссовки в шкаф, громко топая, прохожу к окну. Нет, мало. Возвращаюсь к двери, захватываю телефон и ключи, запираю кафедру и, распрямив плечи, иду к лестнице. В коридорах первого этажа не то чтобы тихо, то и дело встречаются торопящиеся в столовую студенты и преподаватели, в самой столовой громко звенят тарелки и подносы. Нет, здесь слишком шумно.
Дохожу до холла и, подхватив длинную юбку, бегу по лестнице на второй этаж. Здесь тише, никто не ходит. Хорошо. Разворачиваюсь и, цокая каблуками, иду по коридору. Стук каблуков звучит ровно, пригвождает разбегающиеся мысли, смиряет отчаянно колотящееся сердце. Спина выпрямляется сама, дыхание выравнивается. И плевать, что из аудиторий то и дело гневно выглядывают другие преподаватели, зато я наконец обретаю спокойствие и рабочий настрой.
Уже не так громко стуча каблуками, спускаюсь по узкой непарадной лестице обратно. Теперь можно спокойно работать.
Возвращаюсь на кафедру и одновременно с этим получаю звонок от начальника.
– Ольга Александровна, добрый день, – как всегда бодро начинает Михаил Анатольевич. – Вы сегодня в районе двух чем заняты?
Мысленно ворошу в голове расписание занятий, а заодно пытаюсь сообразить, что могло понадобиться от меня шефу.
– У меня пары заканчиваются в 14:15, дальше хотела обсудить с Анастасией Викторовной ее диссертацию, но это, в принципе, ждет.
– Замечательно. Сможете провести вместо меня пару по философии у программистов?
Нет, я никогда не против помочь любимому начальнику, но философия… Судорожно пытаюсь сообразить, что я помню из философии. Поток воспоминаний лихо проходится по античности и обрывается на Платоне с его эйдосом, потом снова поднимается из тьмы где-то в районе готических соборов и схоластики, вскользь пробегает по Декарту и упирается в теорию научных революций Куна. Негусто.
– Ольга Александровна, вы здесь или уже в обмороке? – со смехом спрашивает Михаил Анатольевич.
– На пути, – признаюсь я. – А что хоть за тема-то?