Дверь кафедры не заперта. В сгущающихся сумерках компьютер освещает синим хмурое немолодое лицо Михила Анатольевича, делая его болезненным и еще более небритым, чем в реальности.
– Здравствуйте. – Увидеть его здесь я не ожидаю. Судя по затянувшейся масляной пленкой кружке с чаем, Михаил Анатольевич на кафедре давно.
– Здравствуйте, здравствуйте, – он, как всегда, здоровается, не отрываясь от компьютера. – Как жизнь?
– Ничего, пока при мне, – продолжаю я наш уже ставший традиционный ритуал приветствия. Но Михаил Анатольевич игру не подхватывает, резко вскидывает глаза и внимательно следит, как я прохожу к чайнику. Что-то не так.
– Знаете, где я сегодня был?
Догадываюсь. Рука дрожит, пальцы никак не хотят попадать на выключатель чайника. Это раздражает. Меньше всего мне хочется выглядеть перед начальником неуравновешенной истеричкой. Тем более, такой он меня уже видел.
Я бросаю попытки включить чайник и сажусь на стул напротив Михаил Анатольевича.
– На допросе в Следственном комитете, – кивает он.
Киваю в ответ.
– Рассказал им про вас всю подноготную, – продолжает он с усмешкой.
Губы никак не складываются в ответную улыбку. Конечно, ничего особенного он им рассказать не мог – нет ничего особенного! Но что они ему рассказали? Больше всего сейчас я боюсь потерять его доверие. Что если он всерьез посчитает меня виновной в этих смертях? Михаил Анатольевич любил представлять меня студентам как “человека, связанного с криминалом”. Что если он поверит в собственную шутку?
– Долго про вас распрашивали, – он выразительно протягивает “о” в слове “долго” и замолкает, снова утыкаясь в компьютер.
Пожимаю плечами и стараюсь сделать лицо спокойным. Мысленно благодарю себя, что не включила свет. Хотя Михаилу Анатольевичу совершенно необязательно меня видеть, чтобы понимать, в каком я состоянии. Он хорошо читает эмоции людей, работа обязывает.
– Заставили меня откопать те исследования про депрессию. Помните? – он все еще не смотрит на меня.
Я молчу. Еще бы я не помнила. Когда я чудом поймала себя на опасной грани и поняла, что дальше просто не вынесу того разлада, который творится у меня в душе, я вспомнила его лекции про депрессию и тревожность и позвонила Михаилу Анатольевичу с истеричным “Спасите, я схожу с ума!” Несколько часов он исследовал мои панические атаки и общее состояние с помощью психологических опросников, ЭЭГ, МРТ и еще кучи менее громоздких приборов, названия которых я наверняка у него спрашивала, но тут же забывала. Тогда он сказал, что я очень вовремя к нему пришла. Да я и без него это знала. Потому что поймала я себя… .