Клим поравнялся со станком Антоля:
– Прощай, – кивнул токарь-одиночка. Он видел все. И все понял.
– Не скучай, – невпопад ответил Клим.
В широкую дверь цеха, глухо переговариваясь, входили рабочие. Когда до двери оставалось несколько шагов, Клим заметил на тусклом зеркале патрона токарного станка мелькнувшую за его спиной тень. Затем услышал шум. Повернулся. Оказалось, что четвертый – "городочная рюха" ¬– подобрал гаечный ключ и бросился за обидчиком. На ходу бегун успел замахнуться, чтобы поразить Клима в затылок. Неожиданно из-за станка навстречу задире выдвинулся Антоль и прямым коротким ударом в челюсть сразил неугомонного. Лицо нападавшего закровоточило:
– Ты что? – недоуменно пробулькал поверженный.
– Не люблю, когда бьют сзади, – коротко пояснил токарь.
В это время от местного наркоза отошла весёлая тройка. Кто-то из них заорал:
– Держи его!
Но неровный звук голоса утонул в гуле отдохнувших станков. Технологический перерыв закончился. Все, кроме Клима, вернулись к своим железным кормильцам.
А новый безработный поэт, не оборачиваясь, вышел во двор.
Глава 2. 1. Своевременное падение
Клим спешно пошел в сторону барака, который до сего дня служил ему надежным кровом. Бесплатное жилье на отдельных нарах и даровая утренняя похлебка – не мечта ли?
Когда-то в бараке, в бесконечно длинном с полукруглым наспех побеленным потолком, размещался один из первых заводских цехов. Теперь здесь тихо, как в морге.
В четыре ряда выстроились двухъярусные металлические кровати, друг от друга отделенные тумбочками салатного цвета. В одной из них лежали вещи Клима: условно чистое бельё, документы, спички и чай в жестяной слегка потёртой коробке, остатки табака и курительная трубка. Клим знал, что курение – яд. И всё искал повод избавиться от этой напасти.
Он засунул скарб в брезентовую сумку на длинном ремешке. Подошел к стене, к своему шкафчику с одеждой. У Клима на дверце были изображены вишенки. Шкафчики когда-то списали из подшефного детского сада, поэтому каждый украшала картина. Стоя босиком на холодном полу, он спешно переоделся. Натянул на грязное тело цивильные серые брюки в полоску, белую рубашку со стоячим воротником, поверх нее – цветастую жилетку, подаренную за ненадобностью растолстевшим приятелем-барменом. Поправил шейный платок. Привычка его носить осталась с фронта – ткань не даёт испачкаться воротнику, а если что поможет остановить кровь. Только в рукопашной – шейный платок может сослужить дурную службу, если кто-то крепко в него вцепится. Клим набросил куртку из толстой буйволиной кожи, стянул на затылок кепи. Перебросил через плечо сумку и, слегка раскачиваясь, двинулся к выходу.