И претендентов на первое место, казалось, было не меньше десятка.
Когда ватное ощущение в ногах прошло, Лена встала и сделала несколько кругов по кабинету. Могло ей послышаться то, что сказала девушка про могилу? Тяжелая неделя, куча бумажной работы, жара…
Лена села и откинулась на спинку кресла. Любопытство никогда не было чертой ее характера, но и звонков, подобных этому, она никогда не получала. Лена понимала, что существует только один способ все выяснить.
– Алло, Геннадич, это Лена опять. Ты можешь завтра съездить со мной на старое кладбище?
– Ты что? Я ж на посту. Я тебе дорогу объясню. Сама и сходи.
Странно, что старик не задался вопросом, зачем ей это надо, хотя она и сама не могла себе ответить. Сердце замирало, а душа покрывалась инеем при мысли о том, что придется тащиться на заброшенное кладбище в одиночку. Позвонить бывшему мужу? Наверняка, поднимет на смех. Подруг попросить? Они трусихи почище нее, те точно откажут.
Лена поднялась и вперилась взглядом в телефонный аппарат. «Откуда ж ты мне звонишь? – мысленно спросила она. – Оттуда ведь не звонят».
5
Субботнее утро выдалось солнечным и душным. Лена надела спортивный костюм, сложила в рюкзачок фонарик, термос с чаем, пару бутербродов, пакет огурцов с родительской дачи и вызвала такси до Красного села.
Геннадич все толково объяснил, хотя глубоко в душе Лена надеялась, что его рассказ будет невнятным, и она сможет сама перед собой оправдаться, почему найти кладбище не получилось. А искать, собственно, и не пришлось. От села к погосту вела заросшая полынью и конским щавелем дорога, по которой когда-то, возможно, передвигались машины, теперь же можно было пройти только пешком, протискиваясь между зарослями травы и подныривая под низко нависающие ветви деревьев.
Лена миновала почерневшие остовы двух заброшенных домов, тянувшихся к небу закопченными печными трубами и, натянув рукава кофты на кисти рук, с замиранием сердца стала прокладывать себе путь в чаще из высокой, в человеческий рост, полыни, с ужасом понимая, сколько всякой живности сейчас повиснет на ней, а возможно, даже заберется под одежду. На козырек кепки налипала противная тягучая паутина, иногда с сидящими на ней огромными пауками, некоторые из которых норовили, раскачиваясь, зацепиться за нос. Лена брезгливо смахивала их рукавами, каждый раз взвизгивая от страха.