– Поторопись, – глухо прозвучал в трубке посторонний грубый голос. – Нам пора возвращаться. Ты не можешь сидеть в туалете вечно.
– Сейчас-сейчас, – невнятно ответил Феликс, и Маршалу пришлось напрячь слух, чтобы его услышать. Видимо, тот отвёл телефон от уха, потому что в следующую секунду его голос вновь стал чётче и громче. – Так ты поможешь мне?
– Ты знаешь мою цену. Я помогу тебе только в том случае, если ты начнёшь на меня работать, – скучающе протянул Маршал, поставив опустевший снифтер на барную стойку. От ушей не укрылся вымученный вздох, но беспокоиться было не о чем. Из этой битвы Маршал неизбежно выйдет победителем, ведь Феликсу не оставалось ничего, кроме как принять свою судьбу.
– Хорошо, – без особого энтузиазма согласно пробубнил Говард. – Я буду на тебя работать.
– Поменьше драмы, Феликс, – недовольно цокнул Маршал, закатывая глаза. – Тебя же не отправляют на каторгу.
– Юху! Я так счастлив стать твоим рабом! – с наигранной радостью шёпотом отозвался Феликс. Маршал впервые за много лет едва не выпустил смешок, но сумел вовремя себя остановить.
Проявление искренних эмоций было для него чем-то вроде табу: он всегда скрывал свои чувства под маской сарказма и безразличия, чтобы люди не смогли выявить его уязвимые точки и извлечь из них какую-нибудь выгоду. Даже, казалось бы, невинный смешок расценивался полной катастрофой: если Феликсу или кому-либо ещё станет известно, что Маршала было возможно как-то развеселить, – всё полетит крахом. Разрушится неприступная башня, которая так тщательно выстраивалась бесчисленные годы. Утратив контроль над эмоциями, Маршал рисковал оказаться под её завалами и выпустить наружу все свои секреты. Он ни за что не мог себе этого позволить.
Решив никак не комментировать ребячество Феликса, Маршал твёрдо проговорил:
– Я буду через пару часов. Держи рот на замке.
Завершив звонок, он бросил телефон на стойку и сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Маршал должен был чувствовать триумф и радоваться своей победе, но вместо этого ощущал лишь горечь. Только не сладкую и не оставшуюся от ранее выпитого алкоголя.
Это была горечь едва не случившегося поражения.
* * *
Маршал уверенной походкой вошёл в участок и, не теряя ни минуты, направился к дежурному полицейскому. Приблизившись к стойке, он пару раз постучал по ней пальцами и прочистил горло, не с первой попытки привлекая внимание заполняющей что-то в журнале женщины. Она тут же вопросительно приподняла бровь и, откинувшись на спинку кресла, немного откатилась от стола, чтобы рассмотреть Маршала получше.