– Садись, горе-работник, – с едва различимой усмешкой бросил тогда Маршал через плечо и, открыв дверь машины, пропустил Феликса вперёд. – И переоденься. В пакете есть запасная одежда.
Так они и оказались здесь. Вновь ехали в неизвестном Феликсу направлении с опять же неизвестным ему намерением, поэтому он больше не мог молчать и делать вид, что всё было нормально. Ему требовались ответы. Прямо сейчас.
– Мы едем в больницу, – небрежно отозвался Маршал. Он, как обычно, был полностью поглощён телефоном, без остановки печатая и записывая гневные голосовые сообщения, если сотрудники делали не то, что от них ожидалось, или задавали слишком много уточняющих глупых вопросов. – Тебе нужно обработать боевые раны.
– Для чего вообще всё это нужно? В чём смысл? – не унимался Феликс. – Хочешь привнести в этот мир побольше добра? Расплатиться таким образом за собственные грешки?
– Не говори о том, чего не знаешь, – тут же оторвавшись от телефона, зарычал Блэйк. От его прежней непринуждённости не осталось и следа: на крепко сжатых в кулаки руках выступили вены, а сам он тяжело задышал, явно стараясь удержать свой гнев в узде. Феликс мгновенно осознал, что задел больную тему, и стушевался. Он не знал, выйдет ли из этой машины живым, если продолжит давить на Маршала, поэтому не спешил его перебивать. – Если я говорю тебе что-то делать, значит, так надо. Причины для этого тебя совершенно не касаются.
– Если бы они меня не касались, тебе бы не понадобился именно я, – набравшись смелости, возразил Феликс. – Ты мог бы найти для этой цели любого другого человека. Того, кто бы не сопротивлялся, а не того, кому это совершенно не нужно. Ты бы не усложнял себе жизнь.
Блэйк кинул на него разъярённый взгляд и отвернулся к окну. Его молчание было громче любых слов.
– Я имею право знать, Маршал. Может, если бы ты раскрыл причину, я бы помог добиться желаемого результата, – снова попытался выбить из него ответ Феликс, подкупая предложением добровольного сотрудничества. – Не нужно быть великим гением, чтобы понять, что пока ничего не клеится.
Маршал тяжело вздохнул. Если бы Феликс не имел твёрдого представления о его характере, он бы сказал, что тот выглядел так, словно чувствовал себя в чём-то виноватым. Когда в следующую секунду выражение лица Маршала снова стало непроницаемым, он отмахнулся от этой глупой мысли. Едва ли у Блэйка имелась хоть какая-то совесть.