Сейчас уже можно!
И даже нужно выплеснуть все и оставить. Всегда же говорят, если очень хочется плакать – плачь, будет легче.
Я не сдерживаюсь и снова рыдаю, хотя по дороге домой мысленно успокаивала себя, чтобы снова не прослезиться и не въехать никуда.
По дороге домой, – а где сейчас мой дом?
– Ненавижу, – шепчу себе под нос и тыльной стороной вытираю слезы, которые и не думают останавливаться.
Проклинаю своего мужа всеми всевозможными оскорблениями и последними матами.
Вспоминаю зачем вообще пришла. Освобождаю последние полки. Беру только самое необходимое. Не хочу тащить этот чемодан без ручки в свою новую жизнь.
А она точно будет новой.
Немного торможу, когда достаю шкатулку с драгоценностями. Открываю и долго-долго рассматриваю все эти побрякушки, которыми задаривал меня Изотов. Вижу колье, купленное на отдыхе и золотой браслет, подаренный в день свадьбы, да и маленький кулон на день рождения. Все это выкручивает наизнанку от воспоминаний и кадров, мелькающих в голове.
В те моменты чувствовала любовь, что нужна, желанна.
Куда все это делось?
Нет. Я не возьму ничего!
Достаю только свое кольцо, которое досталось от бабушки, а все остальное кидаю обратно в комод.
Пусть подавится!
Или Аленке подарит. Она вон какая падкая оказалась на все, что блестит и лежит криво.
Я к ней со всей душой, а она вон чем отплатила в итоге.
Не делай добра, как говорится!
Стояла сегодня передо мной, как ни в чем не бывало. Будто не виновата. Будто так и должно быть и это я пришла невовремя.
Быстро закрываю сумку, натягиваю батильоны, шарф мотаю небрежно и не застегивая куртку, выбегаю на улицу, на свежий воздух.
Открываю багажник собственной машины и со злостью швыряю чемодан, пакет и сумку.
– О, Анют, а ты куда? На отдых собралась? – окрикивает меня баба Нюра, которая за всеми бдит во дворе, и муха не пролетит без ее согласия в нашем подъезде, на то она и главная пол жизни за этот подъезд.
– Да, – быстро отвечаю и не продолжая разговор, сажусь за руль. Не хочу выносить сору из семьи. Это наше дело с Костей, если нам суждено расстаться, то так тому и быть. Да и сил нет выплескивать эту боль на чужого мне человека. Она может подумать, что проявила неуважение, но если продолжу разговор, то точно снова заплачу.
***
– Доченька, может чаю? – хлопочет вокруг меня мама уже второй день. Беспокоится, а мне кусок в горло не лезет.