Он только кивнул – без слов, с уважением.
Потом мама посмотрела на меня. И в её взгляде не было гнева. Только усталость. И что-то нежное – совсем на дне, почти неуловимое.
– Я люблю тебя, Влада.
– Я знаю, – прошептала я.
Папа молчал. Он подошёл к ней, поддержал за локоть, и они вместе направились к выходу. Но вдруг он замер, словно вспомнил что-то, резко развернулся и вернулся ко мне.
– Чуть не забыл, – пробормотал он, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака небольшую коробку, обёрнутую плотной бархатной бумагой.
– Это тебе. Небольшой подарок. Открой дома. Обязательно. Не здесь.
Он протянул её и, едва заметно сжав мою руку, добавил:
– Иногда я всё-таки не совсем дурак. Пусть и ошибаюсь чаще, чем хотел бы.
Я кивнула, сжав коробку в ладонях. Он развернулся и ушёл вслед за мамой, не оборачиваясь.
Дверь за ними закрылась. И только тогда я почувствовала, как выдохнула по-настоящему. Как будто до этого – дышала через стекло.
А за спиной остался Виктор.
Я повернулась к нему. Он всё ещё стоял у стены. Один. Рубашка помята, галстук сбился, на щеке – отпечаток руки моей матери, не физический – эмоциональный, прожигающий. Он не смотрел на меня. Впервые – не сразу. Как будто не знал, может ли. Имеет ли право.
Я смотрела на него, и в голове звучала тишина. Та, в которой хочется сказать многое. Но слова – слишком громкие. А чувства – слишком хрупкие.
Он прошёл через суд. Молчаливый, женский, беспощадный. Сначала – от меня. Потом – от матери. И сейчас стоял, будто искупал всё это телом. Без оправданий. Без бегства.
Он не выглядел слабым. Нет. Он выглядел… обнажённым. По-настоящему. Без брони. И, может быть, впервые – настоящим.
Я всё ещё держала коробку в руках. В ней что-то лежало. Что-то, что мой отец выбрал для меня – не по договору, не по деловому интересу. Что-то личное.
Я сжала её крепче. Потом посмотрела на Виктора и, тихо, почти шёпотом, сказала:
– Тебе тоже нужно время. Не только мне.
Он поднял взгляд. И впервые за всё это время просто кивнул. Без слов. Без гордости. С пониманием.
Я повернулась к Алексу. Он поднялся с пола, тяжело дыша, будто сам прошёл через всю эту бурю. Мы не сказали друг другу ничего. Просто пошли – вместе. Навстречу ли ночи, тишине или началу – я не знала. Но точно не в прошлое.