Оттуда князь московский извлёк початую бутылку с инополисной этикеткой и, плеснув в стакан тёмно-золотистой жидкости на два пальца, вернул её на законное место, тщательно затворив как потайную дверку, так и створки шкафа. Знать о том, что повелитель московского полиса, успокаивает порядком расшатавшиеся в последнее время нервы самогоном из Лондиниума, настоянном на источающих живицу корневых узлах растительных монстров, обитающих на Альбионе, не следовало даже самым ближайшим сподвижникам.
Меньше знают – крепче спят! Тем более что в последнее время князь начал подозревать, что кто-то в его ближайшем окружении начал свою игру, и нацелена она, в первую очередь, против него лично!
А может, то был и не один человек, а целая группа, засевшая прямо у него под носом, в Кремле, и теперь активно, из тени, расшатывающая и так непростую ситуацию в полисе. Вот только выяснить, кто это такой умный и как им удаётся проворачивать целые схемы в тайне аж от двух не зависящих друг от друга тайных служб, выяснить всё никак не удавалось. В то время как дела в Москве шли всё хуже и хуже.
Подойдя к панорамному окну, заменявшему одну из стен его кабинета, князь, потягивая крепкий алкогольный напиток, грустно усмехнулся, разглядывая раскинувшийся перед ним огромный густонаселённый полис. Ирония его положения заключалась в том, что в громадном городе, созданном чародеями в первую очередь для самих себя, его Княжеский Стол как главный и, по сути, единственный управленческий орган исполнительной власти испытывал самый настоящий кадровый голод, когда речь шла об этих самых «одарённых».
Нет, бескланового мусора, готового ради мимолётной милости целовать его сапоги, было полно! И среди них порой даже встречались самые настоящие самоцветы, погребённые в горах грязи и посредственности… Вот только толку от них без соответствующей огранки практически не было, но получить они её могли только у кланов, а значит, словно вода ускользали уже из его рук!
Винить можно было много кого. Например, кланы, которые на протяжении уже почти тысячи лет отказывались склонять голову перед единым правителем, собраться в один могучий кулак и тем самым возвысить Москву над соседними полисами. Но… Их тоже можно было понять!
Об этом не принято было говорить и уж тем более писать в учебниках. Однако, стоило какому-нибудь московскому правителю затеять реформу, ведущую к объединению и приручению кланов… Как в чьей-то много-мудрой голове обязательно появлялись мысли о том, что именно их святая обязанность перед Москвой быть регулятором численного состава кланов, не давать им набирать излишнюю силу и подавлять зарвавшихся, нарушающих сложившийся статус-кво.