– Кто знает… – улыбнувшись, мутно ответил мне старший церковник и, развернувшись, не прощаясь зашагал к ближайшей двери в храмовый комплекс, но, уже отойдя, чуть обернувшись, повторил как-то очень грустно: – Кто знает…
* * *
В академию я вернулся ровно через три дня, не скажу, что другим человеком, но с немного прочистившимися мозгами. Как минимум мир вокруг меня больше не казался бесконечно серым, а мысли о Хельге пусть и не исчезли, но перестали быть тем единственным, на чём я зациклился. Всё же хранительницы очага нашего клана не зря ели свой хлеб, а я оказался пациентом далеко не уникальным и с очень даже стандартными для чародейского образа жизни проблемами.
Нет, опять же, никто не умалял случившейся трагедии и тем более не требовал отмахнуться от произошедшего и всё забыть. Но, как рассказала мне Хранительница Екатерина, взявшая меня на эти несколько дней под своё крыло, из десяти чародеев и чародеек моего возраста как минимум трое так или иначе в это время сталкиваются с ранней смертью любимого человека. И в глобальном смысле эти данные по нашему клану очень похожи на те, которые можно получить в московском Княжеском столе по нашему полису или в Секретариате Новгородского Народного Вече.
Что, в общем-то, неудивительно. Семнадцать-восемнадцать лет, или первый-второй курс академии, – это то самое время, когда лишь недавно начавшие обучение чародеи как относящиеся к полису, как я, так и те, кто занят исключительно внутрикланово, начинают выполнять свои первые миссии как в городе, так и за его пределами, всё ещё не имея особых сил и не набравшись в достаточной мере опыта, чтобы гарантировать своё выживание.
Да взять ту же нашу академию и мой прошлый курс. Даже на, казалось бы, пустячных заданиях в течение учебного года погибло восемнадцать человек, ещё почти три десятка по разным причинам были вынуждены бросить обучение и чародейскую карьеру. А если к этим цифрам приплюсовать ещё и потери, которые мы понесли во время инцидента с титаном и последующих беспорядков, картина становится ещё более печальной.
И, естественно, ещё в прошлом году у меня не могло не возникнуть вопроса о том, каким образом при такой смертности в Тимирязевке всё ещё учится на каждом курсе куча народу, а Княжескому Столу академия регулярно предоставляет услуги более трёхсот учебно-боевых рук. Собственно, ответ на этот вопрос я узнал только вчера, и всё оказалось довольно просто, если, конечно, на секундочку задуматься над тем, сколько вообще чародеев в Москве живёт в кланах и сами по себе. А также почему регулярные чародейские силы полиса имеют довольно ограниченный по численности состав, в то время как огромное количество детей просто обучаются внутри кланов?