Иван Петрович почувствовал, как земля уходит из-под ног. Логика обвинения была порочной, но в ней была своя циничная последовательность. Он понимал, что любые его объяснения теперь будут восприниматься как попытка оправдаться.
– Кроме того, – продолжила Галина Николаевна, явно воодушевившись поддержкой зала, – всем известно о профессиональных навыках товарища Кравцова. Он не только бухгалтер, но и в молодости работал слесарем-сантехником. Он прекрасно знает устройство нашего водопровода и может легко получить к нему доступ.
– Это не преступление – разбираться в технике! – воскликнул Иван Петрович. – Я помогал ремонтировать трубы, когда другие отказывались это делать. И теперь мои знания используются против меня?
– Никто не говорит о преступлении, – голос Галины Николаевны стал елейным. – Мы просто анализируем факты. А факты говорят о том, что у вас были и мотив, и возможность совершить диверсию.
– Какой мотив? – Иван Петрович почувствовал, как его голос становится громче. – Объясните мне, какой у меня мотив травить собственных соседей?
– Вы требовали ревизии черной кассы, – напомнила председательша. – Вы обвиняли правление в нецелевом использовании средств. Вы хотели дискредитировать нашу работу.
– Я требовал прозрачности! – взорвался Иван Петрович. – Я хотел знать, куда идут наши деньги. Это мое право как члена СНТ!
Зал зашумел. Люди начали перебивать друг друга, выкрикивать свои мнения. Иван Петрович услышал, как кто-то говорит: «Всегда знал, что с ним что-то не так», а другой голос добавляет: «После смерти сына он совсем странным стал».
Упоминание о сыне ударило Ивана Петровича как физический удар. Он почувствовал, как внутри что-то обламывается, и ярость, которую он подавлял месяцами, начала прорываться наружу.
– Не смейте, – прошипел он, сжимая кулаки. – Не смейте говорить о моем сыне.
– Иван Петрович, – голос Галины Николаевны стал примирительным, – никто не хочет причинить вам боль. Мы все понимаем, что вы пережили тяжелую утрату. Но это не дает вам права…
– Права на что? – перебил ее Иван Петрович. – Права требовать честности от тех, кому мы доверили управление нашим товариществом? Права знать, куда тратятся наши взносы?
В этот момент от стены оторвался Степанов. Он двигался медленно, уверенно, как человек, который привык к тому, что его появление меняет ход событий. Зал постепенно затих, все взгляды обратились к элегантно одетому мужчине.